|
К утру метель улеглась, выбелив всё кругом. Небо очистилось от тяжелых туч, на
свежий снег было больно смотреть. Лютый недовольно потряхивал гривой, наверное,
ходить в упряжке было ниже его достоинства. Он – боевой конь, не чета
деревенским простушкам. Владимир погладил товарища по морде, без слов прося его
об одолжении, Ласточке было не утянуть сани по еще не укатанному снегу. Уже к полудню они добрались до знакомых Владимиру мест. - Владимир. – смущенно окликнула мужа Анна. - Что, моя радость? – он не удержался и чмокнул замерзший носик. - Я так боюсь, что не понравлюсь твоему отцу. Не хочу, чтобы вы ссорились. – она жалобно посмотрела ему в глаза. - Глупенькая моя, как ты можешь не понравиться? – Владимир нежно улыбнулся. - Пожалуйста, не говори ему сразу. Я все же боюсь. – девушка прижалась к барону, как потерявшийся ребенок. - Хорошо. – он со вздохом сдался. У дома Владимир подхватил любимую на руки, не обращая внимания на высыпавшую во двор челядь. - Махонькая какая, ну чисто ребёнок. – вполголоса переговаривались дворовые. Он опустил Анну на пол только в гостиной, помог снять шубку и поправил непослушный локон. - Не волнуйся, ты чудесно выглядишь. – подбодрил жену Владимир. Иван Иванович сердечно обнял сына и вежливо поцеловал руку девушке. Владимир представил их друг другу, и старый барон пустился в расспросы и воспоминания. Горничная принесла чай, Анна тихо поблагодарила её, стараясь не обращать внимания на слишком заинтересованный взгляд. Иван Иванович оказался довольно добродушным, он с упоением вспоминал свою молодость и отца Анны. Потом усталых с дороги путников ждала жарко натопленная баня с душистыми вениками и мягкая постель. Анна уже дремала, когда в дверь тихо проскользнул Владимир. Щёлкнул замок, и молодой человек забрался под одеяло. - Володя? – она изумленно распахнула глаза. - Ш-ш-ш-ш, а то кто-нибудь услышит. – он прильнул к её губам жарким поцелуем. – Анечка моя… Она тихо прошептала его имя, обвивая руками крепкую шею. Мягкие губки робко прикоснулись к щеке мужчины, скользнули по горлу, прижались к ямочке между ключиц. Владимир со стоном выдохнул, вновь завладевая её губами. Руки бесстыдно забрались под сорочку, скользили по шелковистой коже, поцелуи стали еще ненасытнее. Анна льнула к нему, теперь она не боялась ничего. Это было жаркое безумие, в нём не было места сомнениям и неловкости. Ладони Владимира становились все более требовательными, вылепляя из её тела что-то совершенно новое, а губы словно скрепляли эти изменения невидимыми печатями. Это было счастьем – принадлежать ему, подчиняться ласковым указаниям его рук, отдавать своё дыхание, отдавать всю себя. - Люблю… - шептал Владимир, сходя с ума от сладких стонов женщины. Её зрачки подернулись туманной дымкой удовольствия, тело расслабилось, стало еще мягче и податливей. Он исцеловал её всю, но ему всё было мало. Он встал на колени и уложил уставшие ножки к себе на грудь. Так он мог видеть истомлённую ласками любимую, замирать от счастья от нежных вздохов, рожденных его неторопливыми властными толчками. Позже, прижимая к себе спящую жену, Владимир признал, что никогда еще близость с женщиной не была такой желанной, сладкой и безграничной. Он даже думать не хотел, что бы с ним было, не повстречай он Анну или если бы это случилось непоправимо поздно. Он всё-таки счастливчик. *** Сразу после завтрака Владимир уехал к Долгоруким. Анна была задумчивой, в серых глазах угадывался отблеск безмятежного счастья. Спросив разрешения, он села за рояль, и Иван Иванович поразился чистому голосу и душевности исполнения. Он с каждой минутой все больше прикипал сердцем к этой худенькой девушке. Владимир встретил Лизу на подъездной аллее к дому Долгоруких. Увидев его, княжна просияла, но потом смутилась. Барон был удивлён, подруга детства обычно без церемоний висла у него на шее. - Лиза, что случилось? – после обмена приветствиями спросил он, пытливо заглянув в голубые глаза. - Случилось. – призналась она с коротким вздохом. – Мне нужно поговорить с тобой. - Мне тоже. – скупо улыбнулся Владимир. - Давай сперва ты. – Лиза нервно теребила меховой манжет. - Ладно… - он тяжело вздохнул. – Лиза, я… не смогу на тебе жениться. Я люблю тебя, но совсем не так, как ты этого заслуживаешь. Понимаешь, я встретил девушку… и оказалось, что я ничего не знаю о любви. Она – моя судьба. Прости меня, если можешь. Владимир опустил голову, готовясь к чему угодно, от града проклятий и обвинений до холодного презрения, но девушка улыбнулась так, словно у нее камень с души свалился. - Владимир… я хотела сказать тебе то же самое. Я люблю другого, не тебя. Ты мне как брат. Сейчас я и представить не могу, что хотела за тебя замуж. – все равно в сияющем взгляде оставалась толика вины. - Я так рад за тебя! – Владимир расцеловал подругу в обе щеки. - Спасибо! – она порывисто обняла его и отступила. - И как зовут того счастливца? – с ласковой ехидцей спросил барон, невольно возвращаясь к их обычной манере разговора. - Князь Михаил Репнин. – вспыхнувшие щеки выдали радость княжны. - Репнин – мой хороший друг. Теперь я рад вдвойне. – Владимир с трудом удержался, чтобы не смеяться в голос, счастье щекотными пузырьками наполняло его. Владимир вернулся домой в совершенно ином настроении, влюбленность Лизы оказалась приятным подарком. Его нисколько не огорчало, что она предпочла другого, напротив, куда больше его бы тяготила привязанность девушки. Иван Иванович с отеческой улыбкой внимал тихому течению музыки, Владимир бесшумно опёрся на косяк, не желая прерывать исполнительницу. - Володя, ты так быстро? – отец первым заметил его. - Да, пап. Поздравил Лизу с помолвкой и вернулся. – молодой человек пожал плечами. - С помолвкой? – Иван Иванович непонимающе нахмурился. – Я правильно понял, что Лиза собирается замуж? И ты совсем не огорчен? - Нет, папа, я очень за неё рад. Её жених – мой давний друг, они будут счастливы. Так же, как счастлив я. - Володя, я не понимаю… - барон Корф недоуменно смотрел на сына. Тот подошёл к Анне и взял её за руку. - Вчера Анна стала моей женой. От такого известия Иван Иванович потерял дар речи и некоторое время ошарашено смотрел на молодых людей. Анна стояла, опустив голову, Владимир приобнял её за плечи, ожидая, что скажет отец. - Ох, Володя… я… очень рад. – барон подошёл и погладил девушку по голове. – Я рад за вас, Анечка. - Простите нас, это из-за меня Владимир молчал. Я боялась, что не понравлюсь вам. – она виновато улыбнулась. - Я рад, что мой сын женился на такой милой и деликатной девушке. – засмеялся Иван Иванович и похлопал Владимира по плечу. Барон настоял на положенных торжествах, ведь не поймут – наследник женился тайком. Отгремели здравицы, уезд еще долго будет вспоминать трехдневное празднование свадьбы барона Корфа. Жених сочетал в себе казалось несочетаемое – серьезность и лукавство, а невеста пламенела румянцем, но в серых глазках плясали чертенята. Никто не сомневался, что молодая пара очень скоро порадует родителя внуком. Иван Иванович, как мог, отговаривал невестку от поездки на Кавказ, но девушка была непреклонна. «Моё место рядом с мужем.» - Вот и весь сказ. Владимир же разрывался между осторожностью и желанием быть рядом с любимой, только хрупкая на вид красавица для себя всё давно решила и оказалась удивительно упрямой. Иван Иванович обнял на прощание сына и невестку и перекрестил карету. На сердце у него сделалось вдруг очень неспокойно. *** Днем Анна спала на плече Владимира, это была единственная возможность выспаться. Ночи в крохотных комнатах дорожных станций были слаще меда и жарче летнего полдня. Полковые дамы юную баронессу приняли благосклонно, она в самое короткое время очаровала всех мужчин и даже сурового полковника. Он и раньше благоволил сорвиголове Корфу, а теперь стал приглядывать за ним еще внимательнее. Ведь не убережется поручик, не приведи Господи, погибнет, как он скажет такую новость этому ангелу? Владимир уже не раз и не два уходил в дозор, и всякий раз Анна заставляла себя безмятежно улыбаться, провожая мужа. Но в этот раз ей казалось, что она обнимает барона в последний раз. Она все целовала и целовала его, руки тонкими лианами оплетали мужскую шею, она сама льнула к мужу, безмолвно умоляя его повременить, остаться с ней, понимая, что это невозможно. - Ну, что ты, маленькая? – шептал Владимир. – Я вернусь скоро. Анна кивала, но не отпускала его. Всё равно настал момент, когда ей пришлось расцепить руки. Она смотрела из окна на уезжающего всадника, а сердце обливалось кровью, стучало в рёбра, словно предупреждая о беде. Ожидание казалось невыносимым, кровь долбила в виски, застывала в сердце острыми рубиновыми гранями. Анне казалось, что у неё болит всё тело, особенно левая рука и щека под глазом. Не в силах больше находится дома, она оделась и велела Григорию закладывать сани. До госпиталя было не слишком далеко, но девушке дорога показалась вечностью. Сердце не ошиблось, Владимир был там. Полковой врач, серый от усталости, удрученно покачал головой и провёл баронессу к мужу. Анна бережно стерла ладошкой испарину с бледного лба, и барон слабо вздохнул. Пол-лица мужчины закрывала повязка, сквозь бинты на груди проступала свежая кровь. - Не оставляй меня, Володя. – прошептала она ему на ухо. Губы барона исказились в слабом подобии улыбки. Потом она узнала, что маленький отряд попал в засаду, и Владимир закрыл полковника собой. Даже раненый, он продолжал драться, чем до полусмерти напугал горцев. С криками – «Шайтан!» - они бежали. Не может живой человек сражаться с ножом в груди. Товарищи привезли его в госпиталь без сознания, наскоро перебинтовав рассеченную кривой горской саблей руку и лицо. Анна не отходила от раненого мужа, у врача не хватало духа её выставить. К тому же, необъяснимым образом, все раненые поблизости от баронессы спокойно спали, не метались, не бредили. Она словно ангел, сошедший на землю, исцеляла одним своим присутствием. Владимир Корф медленно, но верно выздоравливал. Каждый вдох и выдох уже не отзывались резкой болью, левая рука, рассеченная почти до кости, заживала, но пальцы не желали шевелиться. Гораздо меньше его беспокоил шрам на лице. С лица барона сняли повязку, и Анна с горестным вздохом осторожно погладила свежий шрам. - Ужасно выглядит? – хмыкнул Владимир, холодея. Вдруг он стал настолько безобразен, что она не сможет принять его таким? - Ты раньше был безумно красивым. – снова тяжелый вздох. – А теперь станешь и вовсе неотразимым. - Аня, мне больно смеяться! – застонал он. *** С действующей армией поручику Корфу пришлось расстаться. Ранение в грудь оказалось слишком тяжелым, барону еще нескоро доктор разрешит даже верховые прогулки. Анна как могла, старалась разгладить хмурые морщины на лбу Владимира. - Ты поправишься, вот увидишь! – она нежно поцеловала его в здоровую щеку. - Я так хотел, чтобы отец гордился мной. - Он гордится! И я тоже! - Ты – мой ангел. Я люблю тебя, Анечка. – барон прижал к себе жену здоровой рукой. - Я тоже тебя люблю. Без тебя я не хочу жить. – она посмотрела ему в глаза. - А я не собираюсь с тобой расставаться. – улыбнулся Владимир. – Мне же Иван Силыч твой голову снимет. - Дядюшка знает, что я с тобой очень счастлива. – она повыше натянула тёплую доху. – Гриша, поехали. Барон Корф с женой возвращался домой. Конец. |
 |
 |