|
- Вот черррт! – вырвалось у молодого человека, когда он споткнулся о ковер в
темной гостиной. От выпитого в глазах двоилось, но ноги все еще держали его. Он
тяжело уперся на изящный столик, жалобно заскрипевший под его весом. - Желаете чего нибудь, барин? Владимир повернулся на голос. В темноте он смутно видел очертания маленькой фигурки слуги. - Где все? – недовольно спросил он. - Спят, барин. Поздно ведь уже. - А ты чего не спишь? Подросток неопределенно пожал плечами. Владимир почувствовал, как, несмотря на опьянение, накатывает привычная злость, этот мальчишка страшно раздражал его. Барон и сам не мог толком сказать, что именно вызывает его неудовольствие, мальчик всегда был тих и услужлив, старался лишний раз не попадаться на глаза, но всякий раз, когда Владимир видел его, он чувствовал себя не в своей тарелке. Никто не вызывал у него такого раздражения, как этот худенький подросток, вечно спутанные светлые волосы, из под них сверкают огромные темно-голубые глазищи, курточка болтается на тщедушном теле, пальцы с коротко постриженными ногтями, тонкий, почти детский голосок. Что-то в нем было неправильное, но что Владимир никак не мог понять. - Сапоги сними. – Барон рухнул на диван и положил ноги на стол. – Что, мало каши ел, даром, что при кухне все время… - издевался Владимир, наблюдая за попытками слуги стянуть сапог. Он чуть согнул ногу и толкнул мальчика. Вроде несильно, но тот отлетел к стене с сапогом в руках. Со вторым сапогом произошла та же история. - Что нибудь еще, барин? – подросток аккуратно поставил сапоги рядом с диваном и смотрел на хозяина из под спутанной челки. - Сапоги вычисти, к утру чтоб готово было. - Слушаюсь, барин. – мальчик взял обувь и пошел к двери. Владимир встал и его тут же повело в сторону, сшибив все же злополучный столик он чудом удержался на ногах. - Данька! – гаркнул он. - Да, барин. – подросток обернулся у двери. - Сюда иди! Да брось ты сапоги, потом возьмешь. – Владимир ощутил под ладонью худенькую спину подошедшего слуги, хоть опора была слабой и ненадежной, она все же помогла добраться до спальни. Пока шел до кровати, скидывал с себя одежду. - Я могу идти, барин? – Владимир кивнул и упал ничком на кровать. Пробуждение было болезненным даже в полутьме спальни. Владимир осторожно приподнялся, стараясь не делать резких движений, каждый удар сердца грохотом отзывался в голове, страшно хотелось пить. Он обвел взглядом комнату – все вещи аккуратно убраны, на столике возле кровати стоит высокий стакан, наполненный розоватой жидкостью. Владимир взял стакан и осторожно пригубил. Клюквенный морс! Стакан был опорожнен за секунду и ему сразу же стало немного легче. Умывался и одевался автоматически, не особо заботясь о том, что делает. Вместе с отрезвлением сердце опять начала грызть боль потери. Эта внезапная смерть отца – без видимых причин, снежным комом упала на голову, душой он все еще не верил, что отца больше нет, хотя это произошло уже два месяца назад. И он до сих пор не мог поверить, что ушел из армии. Нет, он все сделал правильно, родовое поместье нуждалось в хозяине, но ему было страшно скучно в деревне. Дни здесь тянулись бесконечно и были похожи один на другой. Владимир положил себе разобраться с делами и уехать в столицу. Он был здесь всего три дня, а уже жутко тосковал по круговерти столичной жизни. К тому же Долгорукие явно решили женить его на своей старшей дочери, без конца зазывали в гости, пеняли, что мало бывает у них. Барон саркастически улыбнулся, вспомнив, что когда-то был даже влюблен в нее. Теперь он считал любовь уделом дураков, несуществующей выдумкой, химерой. Жениться? Зачем? Связывать себя какими-то глупыми клятвами, которые он все равно не собирался сдерживать, когда вокруг столько красавиц, которые совершенно не против оказаться в его постели. Может быть потом он и женится ради продолжения рода, но пока он намерен наслаждаться жизнью, вот только с управляющим разберется. Владимир был уверен, что рыжеусый шельмец обворовывал отца. Но все попытки разобраться в расчетных книгах разбивались о его собственное нежелание, после первых строчек он начинал отчаянно зевать и искать предлог отложить это неприятное дело. Да, вчера он здорово погулял в трактире вместе с Андреем Долгоруким. Владимир ухмыльнулся, представив, какую головомойку устроит князю его строгая маменька, ведь его доставили домой совершенно без чувств, а вот он – Корф, вернулся сам, и даже дошел до спальни! Правда, с помощью этого дворового. С ним он тоже разберется. Пороть его вроде не за что. Продать? Да кому он нужен – такой дохлый? Ладно, пусть живет пока. Главное, чтобы на глаза не попадался. И чего отец позволил ему остаться в доме? Нужен был шустрый помощник? Так этот Данька как замороженный и в глаза никогда не смотрит. Благо, хоть приказания выполняет – сапоги уже стоят возле кровати, начищенные до зеркального блеска. Владимир не спеша позавтракал и решил немного развеяться. Верховая прогулка показалась ему достойным времяпрепровождением. Настроение у него испортилось сразу же, как только он вошел в конюшню. «И чего он все время передо мной крутится?» – мелькнула раздраженная мысль, хотя он и понимал, что это неправда. Ну откуда мальчик мог знать, что хозяин сам явится в конюшню? - Данька, Грома седлай! – подросток вздрогнул от неожиданного окрика, но тут же послушно кивнул. - Сейчас, барин. Владимир со злорадным удовольствием приготовился наблюдать, как тщедушный мальчишка будет справляться со здоровенным черным жеребцом, который мало кого к себе подпускал, а слушался только хозяина. К его удивлению конь спокойно пошел вслед за мальчиком и позволил одеть на себя уздечку и седло. Седло было тяжелым, а жеребец – высоким, и Даньке пришлось забраться на балясину, чтобы взгромоздить седло на спину лошади. Саркастическая ухмылка исказила губы барона, он ждал, что вот сейчас Гром взбрыкнет, но нет, жеребец стоял смирно, только иногда косил темно-фиалковым глазом, словно просил поторопиться. - Готово, барин. – затянув подпругу, мальчишка обернулся. - Молодец… - в голосе барона не было теплоты, глаза смотрели с неприязнью. – В следующий раз будь порасторопнее. - Я постараюсь, барин. – подросток опустил голову. Владимира отчего-то кольнула совесть и, проходя мимо, он легко потрепал мальчика по волосам. Тот вывернулся из под руки, глаза сверкнули, но барон не заметил этого взгляда, ошеломленный собственными ощущениями. Волосы Даньки были нежными словно шелковая паутинка, от прикосновения к ним по пальцам побежали искры Эти искры рождали теплую волну, которая в свою очередь заставила тревожно сладко застучать сердце. Барон одним движением оказался в седле, подбирая поводья и посылая заплясавшего жеребца вперед. С ним явно творилось что-то не то, но он сам не мог дать определения этому. - Чего пригорюнился, голубок? – улыбнулась Варвара, когда Данька сел на лавку в кухне. - Уходить мне надо, Варя. – ответил мальчик неожиданно нежным музыкальным голосом. - Чего еще удумал? Куда пойдешь то? - Куда угодно. Барин молодой невзлюбил меня за что-то, не будет мне жизни здесь. – он уткнулся лицом в ладони. - Ну что ты, что ты! – запричитала кухарка, прижимая светлую голову к своей необъятной груди. – Устроится все. Недолго он будет здесь, надоест ему скоро. Вон уже колобродить начал. И чего тебе не спалось вчера? Вот и досталось. Больно? - Да он не бил меня, Варя. - Не бил… А сегодня чего тебя в конюшню понесло? Данька пожал плечами. – Так я наоборот не хотел, чтобы хозяин меня увидел. Нет, надо уходить. – повторил он. - А может… правду барину рассказать? Долго ли еще скрываться будешь? - Боюсь я, Варя. Боюсь. Не знаю как сказать ему. - Так и скажи как есть. - Как есть – не могу. Еще страшнее. Я боюсь, что ОН дознается. - Да, откуда ему дознаться то? Уже почитай года четыре прошло. Да и не сможешь ты долго правду скрывать. Как еще никто не догадался. - Варенька, только ты молчи, не говори никому. – в голубых глазах заблестели слезы. – Если прознает кто, не жить мне. - Да неужто барин даст тебя в обиду, если правду узнает? Наш барин хоть и горячий, но добрый. Невеселая улыбка была ответом. – Может и добрый, да только что еще скажет, когда узнает, кто у него в доме прячется? - Господи, опять ты за свое? – кухарка аж руками всплеснула. – В чем ты себя винишь? Нет на тебе греха. - Да кто мне поверит? Только Иван Иваныч и верил, но и то ничего доказать не мог. Все что и мог, только спрятать меня здесь. Не могу я больше так, Варя. – из под пальцев полились слезы. - Вот что, не реви! А то точно догадаются. Если барин еще неделю здесь будет – придется рассказывать, и будь, что будет. Карл Модестович что-то больно подозрительно на тебя в последнее время смотрит, ох, шельма. Не реви, кому говорю! – Данька тут же перестал плакать, пару раз шмыгнув носом. - Ты права. Господи, пусть он уедет! - Ты поменьше глаза хозяину мозоль, авось и минует в этот раз. Но пора тебе перестать прятаться. – Варвара покачала головой, глядя на нежную кожу щек. – Да и на мальчика ты похожа все меньше. - Все просто привыкли считать меня мальчиком, вот пока и не замечают. - Вот именно, что пока. Может, все же расскажешь барину? - А если он отправит меня назад? - Да, неужто он изверг какой? Не отдаст он тебя этому ироду. - Если правда откроется – он должен будет меня отдать. А для меня это конец. – Данька тяжело вздохнул. Варвара ласково обняла его за плечи. - Все образуется, я уверена. Владимир скакал во весь опор, стараясь изгнать из памяти ощущение счастья, которое охватило его, когда он дотронулся до волос мальчишки. У него словно открылись глаза, теперь он знал почему так неприязненно относится к Даньке. Этот подросток будил в нем чувства, которые Владимир никак не мог испытывать к мальчику. Во всяком случае прежде он за собой такого не замечал. Данька появился в доме, когда Владимир был на Кавказе. Он до сих пор никак не мог взять в толк, зачем отцу надо было покупать еще одного крепостного. К тому же такого. Мало что ли своих мальчишек? Да любой из них справлялся бы с поручениями быстрее и лучше, чем этот дохляк. Владимир сразу невзлюбил его, во время коротких наездов домой всячески изводил мальчишку, который молча терпел все выходки молодого барина, безропотно выполнял приказания и все время молчал. Владимира злила эта покорность, он делал все, чтобы крепостной возразил ему, тогда бы он смог наказать его. Это неизменное - Да, барин. – выводило из себя, хотелось ударить его со всей силы, только вот за что? Как-то Владимир приехал домой в прескверном расположении духа, и первым, кого он увидел был Данька, чем то занимающийся во дворе. Копна светлых волос как обычно падала на глаза, и Владимир придумал новое издевательство. - Данька! – мальчик сжался и медленно повернулся. - Да, барин. «Боишься? Правильно делаешь!» – пронеслось в голове барона. – Я вижу волосы тебе мешают. Тебе надо подстричься. – его голос стал издевательским. – Наголо. Владимир, ухмыляясь, ожидал реакции на свое приказание. Мальчишка только сжал маленькие кулаки и прошептал чуть слышно. - Да, барин. - Иди! Чего встал? Выполняй приказ. Подросток моментально исчез, как ветром сдуло. Владимир побыл дома всего три дня. Он не смог остаться дольше, его начинала мучить совесть, когда на глаза попадался худенький мальчик с трогательно хрупкой шейкой, старательно отводящий глаза. Больше Владимир таких приказаний не давал. С того времени прошло чуть больше двух лет. А сколько, интересно, ему лет? Владимир задумался. Уж никак не меньше шестнадцати, хоть он и выглядит непонятно на сколько. Барон саркастически хмыкнул, - «Да, Корф, ты сходишь с ума. Ударился в сентиментальные воспоминания. Хватит тебе сидеть в деревне, надо возвращаться в столицу. Тамошние красавицы ждут тебя!» Утром Владимир отчего-то передумал уезжать, а, увидев Даньку, скрипнул зубами. Следовало не убегать, а доказать себе, что мальчишка вовсе не привлекает его. Сухо велел парнишке собираться, чтобы сопровождать барина на охоте. В седле Данька сидел неловко, боязливо, хотя лошадка была самая смирная, барон недовольно взглянул на него и дал Грому свободу. Конь нетерпеливо рванул с места и скоро скрылся из вида. Кобылка Даньки неторопливо трюхала по дороге, мальчишка судорожно вцепился в гриву, стараясь не свалиться. Стук копыт возвестил о возвращении барона, Данька поднял голову. - Сворачивай в лес. – приказал Владимир. На полянке барон велел Даньке спешиться и заняться лагерем. Парнишка со стоном сполз по боку лошади, ноги не держали. Данька присел на корточки, унимая дрожь в коленках, потом медленно принялся выполнять поручение. Владимир кривил губы, наблюдая, как Данька привязал лошадь и стал собирать хворост для костра. - Постарайся не потеряться. – хмыкнул Корф и направил коня по едва заметной тропке. Барону совсем не нравилось собственное настроение. Он едва не бросился поднимать мальчишку, когда у того подломились ноги. Занятый своими переживаниями, Владимир спугнул великолепного оленя, но преследовать не стал. Он бесцельно кружил по лесу почти до темноты, и так не снял с плеча ружье. Вернувшись, Владимир нашел полянку вполне обжитой, горел небольшой костерок, недалеко была устроена лежанка из лапника. Увидев барина, Данька вскочил, но подбежать не смог. - Охота была неудачной. – Владимир не собирался оправдываться. – Вода есть? Полей. Мальчик безропотно наполнил водой из ручья кожаное ведро. Барон разделся до пояса, Данька поливал, отводя глаза от сильного поджарого тела мужчины. - Сам умыться не хочешь? – прищурился Владимир, вытираясь рубашкой. - Я купался в озере. – тихо ответил Данька. – Вечерять будете? - Буду. – кивнул Корф. Мальчишка оказался кашеваром хоть куда. Из крупы и грибов он умудрился сотворить божественное кушанье, желудок возрадовался, принимая горячее. Чай с травами Владимир прихлебывал, глядя на Даньку, устроившегося с другой стороны костра. Говорить не хотелось, пламя умиротворенно потрескивало, выкидывая искры в звездное небо. Данька уже помыл посуду и теперь ломал прутик и подкидывал в огонь кусочки, Владимиру он напоминал воробышка, нахохлившегося на ветке. - Давай-ка спать. – миролюбиво предложил барон, потягиваясь. Парнишка кивнул и замотался в старый плед, устраиваясь на своей куче лапника. Судя по тихому дыханию, он тут же заснул, а к Владимиру сон не шел. Уже язычки пламени не лизали темный воздух, по остывающим углям пробегали тревожные багрово-черные полосы, но Корф все никак не мог уснуть. Данька что-то простонал во сне и свернулся калачиком, Владимир подошел взглянуть. Мальчик дрожал, ночь была слишком холодной для этого неженки. Барон хмыкнул и прилег рядом, еще не хватало слушать Варины причитания, что мальчишка застудился. Владимир лежал, стиснув зубы, зря он пожалел Даньку. Черт возьми, да что с ним такое? Пальцы дотронулись до светлых волос мальчика, и сердце снова пронзила нежность. Голова кружилась от приятного чуть горьковатого запаха, Владимир старался не дышать глубоко, контролируя себя. Данька вздрогнул, повернулся, и у барона потемнело в глазах. Не понимая, что делает, он притянул к себе худенькое тело, крепко обхватил мальчишку за шею одной рукой, другой приспуская его штаны. Данька испуганно вскрикнул, захват стал удушающим. Его попка была мягкой и упругой, кровь ударила в виски, барон зарычал, не в силах противостоять собственному зверю. Мальчик заплакал, от презрения и ненависти к себе Владимира передернуло. Оставив беззвучно плачущую жертву, барон тяжелым шагом направился к ручью и с размаху плюхнулся лицом вниз в ледяную воду., спасаясь от охватившей его похоти. Он, почитающий мужеложство одним из тягчайших грехов, преступлением против человеческой природы, сам стал таким. Чудовищем. Основательно замерзнув, Владимир поднялся из воды и обошел лагерь кругом. Даньки не было видно на поляне, и барон замер и прислушался. Кто-то ломился в лес совсем рядом, всхлипывая и шмыгая носом. Владимир без труда изловил беглеца, вернул на поляну и раздул погасший костер. - Я клянусь, что больше не трону тебя. Не убегай. – глухо сказал Корф и поцеловал образок, висевший на шее. Едва рассвело, Владимир сам упаковал вещи и навьючил их на кобылу. - Иди сюда. – отрывисто приказал он, глядя на сжавшегося мальчика. Данька с опаской приблизился. Владимир подставил руки, сцепленные в замок. - Вставай коленом, я помогу. Данька отрицательно помотал головой, отшагивая назад. - Тебе самому не влезть на лошадь. – терпеливо пояснил барон и напомнил. – Я же поклялся. Мальчик робко уперся коленом в сцепленные руки хозяина и тут же был закинут в седло. Барон запрыгнул на Грома легко и непринужденно. Анна смотрела в спину барона, мечтая об одном – оказаться подальше от него. Как можно дальше. Ей казалось, что притворившись мальчиком, она обезопасит себя от мужской похоти, но она не знала о тайной склонности молодого Корфа. Воспоминание о стыде холодом обожгло сердце. Хозяин едва не задушил ее, сердце до сих пор екало от страха. А Варя еще надеялась, что барин защитит ее, не подозревая, что Корф куда опаснее. Нужно бежать, но не сейчас. На лошади она ездит скверно, Владимир враз ее догонит. Она выждет, когда он уедет в город, и тогда сбежит. От принятого решения стало легче, Анна немного приободрилась. Барон против всех ожиданий не уехал, но как с цепи сорвался. К обеду он уже был основательно пьян. Из всех домашних только Варвара смогла хоть немного его урезонить, да когда Данька, тихий, как мышонок, зашел в комнату, Корф помрачнел и прекратил швырять в прислугу посуду и легкую мебель. Когда барина в полубесчувственном состоянии унесли наверх, в гостиной был полный разгром. - Что это с ним? – встревожено поинтересовалась Варвара. - Охота была неудачной. – как можно спокойнее ответил Данька, собирая осколки. Возможности бежать никак не представлялось, Карл Модестович следил за ним как коршун. Неделя прошла в томительном ожидании. Владимир Иванович пропадал где-то весь день, вернулся к вечеру и его голос загрохотал на весь дом. – Воды, живо! Полина сунула стакан с водой Даньке и зашипела: - Иди, давай! Тебя может и не прибьет, а и прибьет – невелика потеря. Опустив голову, мальчик вошел в гостиную. Барон залпом осушил стакан, мрачно посмотрел на слугу и велел: - Идем со мной. В спальне Корф сел в кресло и обхватил руками голову. - Я могу идти, барин? – негромко спросил Данька, когда прошло минут пять, но никаких приказов больше не поступало. - Нет… не можешь… - глухо ответил Владимир. – Раздевайся. Мальчик стиснул курточку на груди и метнулся к двери. - Не старайся, ключ у меня. – барон снова опустил голову. – Раздевайся. - Нет! – Данька упрямо набычился. - Ты делаешь себе только хуже! – Корф встал и двинулся к нему. Мальчик попытался проскочить у барона под рукой, но тот поймал его и швырнул на кровать. Данька тонко заверещал, отбиваясь. - Чертов мальчишка! – Владимир яростно рванул воротник его рубашки, пуговицы куртки отлетели, глазам барона предстало дивное зрелище полуобнаженного девичьего тела. Он сглотнул и медленно погладил небольшие белоснежные грудки с нежно-розовыми сосками, девушка оттолкнула его руки. Корф неверяще помотал головой и сдернул с бывшего мальчика портки. - Девица… - потрясенно прошептал Владимир, бесстыдно прикасаясь к тонким шелковистым волоскам внизу живота девушки. Она всхлипнула и плотнее сжала колени. Барон отодвинул светлые волосы с ее лба. - Как твое имя? – властно спросил он, с жадностью рассматривая ее лицо. - А-а-анна… - дрожащими губами произнесла она. Он еще раз провел ладонями по нежному телу, не в силах поверить, что это не пьяный бред, и набросил на нее простыню. - Почему ты притворялась мальчиком в моем доме? – раздраженно рявкнул он, запуская пальцы в свои волосы. - Иван Иванович считал, что так меня не найдет мой опекун. – Анна съежилась под тонким льном. - Кто твой опекун? – уже с гораздо меньшим раздражением спросил Владимир. - Господин Забалуев. Он хотел, чтобы я… чтобы я… - она закусила губу, не в силах продолжать. - Догадываюсь, чего хотел от тебя опекун. Ты слишком красива, чтобы остаться равнодушным. – Корф скрипнул зубами. – Черт возьми, но почему ты мне не сказала? Я уже всерьез подумывал о пуле, если я буду желать тебя и дальше. Я ведь для этого приказал тебе раздеться. - Я не знала, как сказать. – Анна коротко вздохнула. - И в лесу тоже промолчала! – Он яростно дернул себя за волосы. - Я не успела. – девушка отвела глаза. - Да… - Владимир вспомнил свое безумие. – Очень страшно было? - Очень. – Анна с трудом сдержала дрожь в голосе. Он шагнул к ней, чтобы обнять, но она проворно отползла от протянутой руки. Владимир почесал щеку, за неделю он здорово зарос, неудивительно, что девушка шарахается от него. - Я знаю, ты боишься меня. Напрасно. Я же обещал, что не трону. Оставайся здесь, поговорим, когда я вернусь. Когда освеженный, гладко выбритый барон вернулся в спальню, Анна уже спала. Он лег рядом и долго смотрел на прелестное личико. Представлял, как гладит нежную кожу, ласкает щеки, целует губы. Спящая девушка была ангельски прекрасной. А он для нее был чудовищем. Ночным кошмаром. Бешеным зверем. Владимир вздохнул и осторожно просунул руку под белокурую головку. Анна что-то пробормотала и прижалась к нему. Счастье ласковым солнцем согрело душу, барон обнял красавицу и погрузился в сон. Анна проснулась от шаловливого солнечного луча, щекочущего ресницы. Подняв голову, она увидела сладко спящего хозяина. Спокойного и безумно красивого. Глупое сердечко заколотилось в груди, как обычно при виде молодого барона. Девушка зажмурилась, приказывая себе вспомнить, что произошло в лесу. Конечно он не тронет ее, ведь барину нравятся мальчики, хотя он изо всех сил это скрывает. Анна тихо отодвинулась от него, собираясь встать, но сильные руки вновь притянули ее к горячему мужскому телу. - Мой сон… - от ласкового баритона по коже пробежала сладкая дрожь. Твердые чуть влажные губы уверенно накрыли ее рот, от поцелуя закружилась голова. Прикосновение жарких ладоней было нежным и дерзким. Испугавшись отклика собственного тела, Анна стала вырываться. - Ангел мой… - шепнул Владимир у ее губ. - Пустите, барин… - ее жалобный голос заставил мужчину разжать руки. - Аня, я понимаю, что… я слишком тороплюсь. – барон довольно резво спрыгнул с кровати. – Просто ты меня сводишь с ума. - Я не понимаю, о чем вы говорите. – девушка закуталась в простыню. - Я говорю о своих чувствах. К тебе. Анна, неужели ты думаешь, что меня привлекают мужчины? – Владимир поморщился. - Не мужчины. Мальчики. – тихо возразила она, судорожно сглотнув. - Один мальчик. – поправил ее Корф. – Аня, я никогда раньше не думал, что со мной это случится. Я измучился за это время, устал бороться с собой. Через неделю после возвращения из леса я стоял у зеркала и думал, что я почувствую, когда увижу Даньку без одежды. Избавит ли вид его тела от наваждения? Анна подняла на него глаза. - У меня было два выхода. – глухо продолжил барон. – Либо снова стать нормальным, либо… перестать быть. Девушка охнула. - Значит, вы не шутили насчет пистолета? - Нет. – покачал головой Владимир. – Я никак не думал, что меня ждет такой сюрприз. Жаль, что я не понял этого в лесу. - Сомневаюсь, что вас бы это остановило. – она прижала к груди подушку. - Анна, хотеть женщину – это нормально. Добиваться любви женщины – это нормально. За это не надо себя ненавидеть и презирать. Я был так груб с тобой, потому что ненавидел себя в тот момент. – он встал на колени возле кровати. – Клянусь, я больше никогда не сделаю тебе больно. Она отвела взгляд, чтобы не поддаться чарам его глаз. Как ни странно, она уже была почти готова его простить. Он мучил ее, потому что мучился сам. - И… чего вы хотите от меня? – она прямо посмотрела на барона. Он прикрыл глаза, словно подыскивая слова. - Будь… моей… женой… - раздельно попросил он. - Вашей женой? – Анна не верила своим ушам. - Да. – Владимир потерся носом об ее руку. В этот момент он был так похож на кота, оцарапавшего хозяйку и просящего прощения, что девушка погладила его по волосам. - Я не думаю, что это возможно. – она отвернулась, чтобы не видеть надежду в его глазах. - Я люблю тебя. Позволь мне доказать, что я не чудовище. Выходи за меня, и я сделаю тебя счастливой. Анечка… - он так нежно произнес ее имя, что в груди защемило. - Неужели вам все равно, кто я? Вы совсем меня не знаете. – Анна обреченно помотала головой. - Мое сердце знает главное, а до слухов мне нет дела. – Владимир заставил ее посмотреть себе в глаза. – Сегодня же увезу тебя в Петербург, вернемся, когда обвенчаемся. Она что-то тихо пискнула, взгляд наполнился страхом. - Не бойся, я не трону тебя, пока не попросишь. – в подтверждение своих слов барон отодвинулся от девушки. - Даже после свадьбы? – недоверчиво спросила она. - Даже тогда. – кивнул он. Анна встала и натянула крестьянскую одежду, Владимир с сожалением наблюдал за ее превращением в мальчика. - Можно я через окно вылезу? – повернулась она к нему. – Судачить будут, когда узнают. - Не сорвешься? – нахмурился Корф, ему не нравилось это превращение. - Нет, барин. – Данька улыбнулся слабой робкой улыбкой. - Хорошо. Пойдешь в конюшню, скажешь, что я велел заложить коляску. Сам ничего не трогай! - Но… это подозрительно будет. Я умею запрягать, и лошади меня слушаются. - Не спорь со мной! – Владимир прибавил стали в голосе. – Я итак виноват перед тобой. Данька кивнул и осторожно выглянул в окно. Никого не было, и он ловко перебрался с карниза на дерево. Когда Владимир подошел к конюшне, Данька уже сидел на козлах, цепко ухватив вожжи. Барон запрыгнул в коляску. - Поехали! – вальяжно приказал он, откидываясь на сиденье. За первым же поворотом Корф отобрал вожжи и загнал Даньку на место пассажира. - В свертке платье, переоденься. – хмуро приказал барон. – Надо еще подумать, как тебя в дом ввести. На их счастье перед самым Петербургом пошел дождь, и никто из слуг не удивился, когда хозяин на руках внес в дом насквозь промокшую девушку в простом платье. С него самого вода лилась в три ручья. - Горячей воды живо, и подготовьте гостевую комнату. – раздавал распоряжения Владимир, не отпуская красавицу на пол. Анна сидела в кровати, закутавшись в одеяло, все произошедшее с ней за этот день казалось сном. Барон честно держал свое слово и даже не пытался ее поцеловать, хотя его горящий взгляд и дыхание говорили сами за себя. Девушка не понимала себя, отчего, когда Владимир рядом, ей до тянущей боли хочется к нему прикоснуться, прижаться к плечу. Словно ее ночной мучитель и красавец-барон два разных человека. Она до сих пор застывала от ужаса, вспоминая удушающий захват на шее, сожми он руку чуть сильнее и придушил бы насмерть, даже то, что он собирался сделать, страшило меньше. Через три дня Владимир отдал ей коробку с подвенечным платьем и сообщил, что церемония состоится завтра. Анна не спала всю ночь, мысли в голову лезли исключительно безрадостные. Что если барон снова станет мучить ее? Утром красавица была бледна, взгляд полон безнадежности. - Аня, что с тобой? Ты не заболела? – встревожился Владимир, увидев ее состояние. Она отшатнулась от него. - Боишься… - понял он. - Зачем вы так торопитесь? – выдохнула Анна. - Хочу скорее увезти тебя домой. Разве ты не хочешь вернуться в поместье? - К Варе? – улыбка немного разбавила испуг в синих глазах. - Да. Она, наверное, места себе не находит. – Владимир медленно протянул руку ладонью вверх, словно приманивая пугливую птичку. Анна вздохнула, но не дернулась, когда теплые пальцы коснулись ее щеки. Барон бережно обнял красавицу. – Голубка моя. Она уткнулась ему в плечо, слушая чарующий ласковый шепот, все тревоги отступили. Страх вернулся сразу после венчания, когда Анна поняла, что теперь полностью принадлежит Владимиру. В особняке уже все было готово к отъезду, чтобы не пугать молодую жену еще больше, Владимир отправился в дорогу верхом. Он с облегчением выдохнул, когда в прелестных глазках отразилась растерянность, а не ужас. *** Анна перебирала клавиши рояля, она старалась музицировать так часто, как позволяло время и обязанности хозяйки. Когда-то она играла довольно неплохо, но перерыв, что она не упражнялась, сказывался. За роялем к тому же удивительно хорошо думалось. Уже прошло две недели, как Владимир ввел ее в дом хозяйкой. Ее никто не узнал, даже удивительно, но это не спасало от сплетен. Анна знала, что их раздельные спальни с мужем неиссякаемый источник для обсуждения. С мужем… Если бы ей набраться смелости и попросить Владимира. Нет, это совершенно невозможно. Она раньше со стыда сгорит. А он, верный данному слову, только смотрит на нее таким взглядом, что под сердцем становится горячо, да иногда ненадолго задерживает ее руку в своей. В остальном же барон безукоризненно вежлив. Настолько, что плакать хочется. Анна поднялась в свою комнату, в зеркале отразилось ее бледное грустное лицо. Нет, такой она Владимиру не понравится. Она с усилием растянула губы в улыбке, но глаза остались тревожными. Анна упрямо помотала головой и еще раз улыбнулась зеркалу, стараясь выглядеть игривой и беззаботной. Получилось только с третьего раза. Девушка взяла с туалетного столика крохотный пузырек, немного подумала и поставила на место. Барона она нашла в библиотеке, он задумчиво обозревал книжные полки. Услышав ее шаги, он повернулся. - Решили тоже выбрать себе книгу? – с улыбкой поинтересовался Корф, поцеловав ей руку. - Не совсем… - промямлила Анна, опуская глаза. - Что-то случилось? – между темных бровей тут же залегла тревожная складочка. - Нет, ничего. – красавица улыбнулась как можно беззаботнее. – Просто доставили новые духи, я хотела… - И что же вы хотели? – подбодрил ее барон. - Я хотела спросить, вам нравится? – она теперь не отводила взгляд. - Я… ничего не чувствую. – извиняющее улыбнулся Владимир. - Да? – Анна явно огорчилась. – Совсем ничего? - Ну… - он медленно наклонился к тонкой шейке девушки и глубоко вдохнул нежный цветочный аромат. Этим сладким запахом хотелось дышать всю жизнь. Только в одном он был уверен, это не духи. Владимир почти касался губами белоснежной кожи, едва сдерживая сумасшедшее желание обнять Анну. Прикосновение гладкой щечки красавицы к его щеке заставило барона нарушить данную клятву. Руки сомкнулись на тонкой талии, притягивая ближе гибкое тело, рот жадно накрыл нежные губы. Владимиру казалось, что он умрет, как только поцелуй закончится. Анна не успела испугаться его властной требовательности, звонкая нежность разлилась по телу, делая его невесомым. Ей пришлось обхватить руками шею мужчины, чтобы ненароком не взлететь под потолок. Сладко и притягательно его губы прижимались к ее губам, и она таяла, растворялась, теряла себя в этом новом ощущении. Владимир так сильно прижимал ее к себе, что было горячо и чуть-чуть страшно, еще немного и захрустят ребра. Анна застонала едва слышно, и барон с сожалением ослабил объятья. - Прости… - покаянно шепнул он, виновато размыкая руки. - Нет… - длинные подвески в изящных ушках качнулись с почти неслышным переливчатым звоном. Владимир внимательно посмотрел в глаза девушке, она только крепче сплела руки. - Значит ли это, что… - он замолчал, прикусывая губу, не в силах подобрать слов. - Да… да… да! – кивнула Анна, ее улыбка получилась выжидательно-виноватой. Корф с коротким счастливым вздохом обнял жену и прижался щекой к ее волосам. - Я так боялся, что мне придется ждать всю жизнь. - Ты.. такой сдержанный, когда ненужно. – упрекнула его девушка, незаметно переходя на ты. - Я же не знал, что… нравлюсь тебе. – тихо фыркнул барон. - Разве в мире есть женщина, которой бы ты не нравился? – негромко рассмеялась Анна. - Я был уверен, что единственная, которая мне нужна, до смерти меня боится. – Владимир сглотнул плотный комок в горле. - Ты же такой сильный. В твоих руках я чувствую себя игрушкой. – призналась баронесса. - Я буду осторожен. – пообещал он, поднимая жену на руки. - Владимир… - смущенный голос красавицы заставил барона замедлить шаг. – Если я забуду сказать тебе… Я люблю тебя. - Я напомню. – довольно улыбнулся Владимир и понес свою любимую женщину в спальню. Конец. |