|
Стоя в холле, Анна безуспешно постаралась расправить изрядно помятое дорожное платье, ей не хотелось предстать перед хозяином дома совсем уж неряхой. Но путь, в самом деле, был нелегок. Её – воспитанницу одного из интернатов для девочек, выбрали… страшно подумать… в жены одному из самых блестящих молодых людей. Директриса, посмотрев в шар, усмехнулась углом рта. - Ты ему подходишь, только ты. Но вот беда, он еще не знает об этом. И даже более того, он уже ненавидит тебя. Если сумеешь переубедить его – будете счастливы. - Но… он же совсем меня не знает… за что он ненавидит меня? - Просто он не хочет жениться. - Но ведь я тоже… не хочу… но я же не испытываю к нему ненависти. - Тебя, моя дорогая, всю жизнь готовили к тому, что когда тебе исполнится восемнадцать, тебе подберут мужа. Волшебный шар показал, с кем связана твоя судьба, и им оказался Владимир Корф. - Вы так доверяете этим образам? Но ведь не все же выходят замуж! Да хотя бы вы! - Я… - женщина вздохнула, поправила рыжие волосы, расчерченные седыми прядками. – У меня иная судьба и иное предназначение. А твое предназначение – любить. - Любить? Но ведь… - Что? Боишься? - Да, боюсь! - А ты подумай, ведь кому-то предстоит стать женой Наследника. Анна торопливо зажала рот ладошкой, не позволяя вырваться вскрику. Нет, она была благодарна сразу всем Богам, что её миновала эта участь. Если бы её кто-нибудь спросил, какого мужа она хочет! Она бы ответила – доброго и работящего. Но Корф… отчаянный храбрец и сорвиголова, о нем с завидной периодичностью писали в газетах, в колонке светских сплетен. То он заставил своего коня прыгнуть в фонтан на главной площади и обрызгал всех отдыхающих, то устроил дуэль прямо в парадной зале императорского дворца. И ему все сходило с рук, ведь Наследник тоже принимал во всем этом живейшее участие. Ах, если бы можно было отказаться, но волшебный шар упрямо показывал, что она предназначена Владимиру Корфу. Как всем воспитанницам, Анне пришлось прослушать курс истории, и она прекрасно знала почему все так, а не иначе. Когда-то давно люди были куда могущественнее, чем сейчас, они были почти равны Богам. Но это их и сгубило. У них было все, кроме счастья. Ища его, они изобретали все новые наркотики, секс стал чем-то вроде рукопожатия. И людей настигла кара – неведомая болезнь стала уносить жизни. Лучшие ученые пытались понять в чем дело, но не находили ответа. Единственное, что удалось выяснить – болезнь переносят женщины. И тогда было принято решение – изолировать всех девочек, не достигших половой зрелости и подождать, пока не вырастут не зараженные юноши. Интернаты стали островками спасения для девочек, мор все еще свирепствовал, ведь люди не хотели верить в опасность. Именно тогда у власти встал Император, и был найден способ победить болезнь – хранить верность и не употреблять синтетических заменителей счастья. Людей осталось слишком мало, чтобы сохранить знания, и многое было утеряно. Но не это было самым страшным – у многих внешне благополучных пар не было детей. Человечество находилось на грани вымирания, дети рождались так редко, что стали считаться чудом. Пока один из гениальных ученых не докопался до истины. Он открыл частоты колебаний клеточных мембран и способ определения подбора пар, основанный на этом методе. Силовое поле сферической формы похожее на хрустальный шар гадалки, на самом деле было высокотехнологичным изобретением, не нуждающимся в обслуживании. Да и шар всего лишь был устройством ввода-вывода информации. Всем управлял супермощный компьютер, скрытый в бывшем метрополитене. Все эти тоннели и станции стали единым почти живым организмом из проводов и плат. Микророботы поддерживали его и себя в порядке уже бессчетное количество лет. Ведь никто из ныне живущих людей не владел необходимыми знаниями. Сначала не все девочки верили в правдивость этой истории, считая, что воспитатели их просто пугают. Но, дотронувшись до шара, даже самые упрямые меняли свое мнение. Было в нем что-то… ужасно древнее. Так же покалывали пальцы статуи в храме без крыши. И с тех давних времен соблюдался закон одному мужчине – одна женщина. Всех рождающихся девочек в пять лет забирали в интернаты и воспитывали там. И вот теперь Анне пришла пора покинуть эти стены. Хотя будущий муж большую часть года жил в столице, девушку ждала долгая дорога в провинцию. Вот когда она пожалела, что у предков были летающие машины, они бы в один миг доставили её туда. Мохноногие упитанные лошадки влекли повозку не слишком быстро, но с постоянной скоростью. Эти лошади были совсем непохожи на тонконогих беговых скакунов, но были гораздо выносливее. Прекрасный дом с белыми колоннами утопал в зелени, широкая подъездная аллея шелковой дорожкой стелилась под копыта лошадей. Анна робко поднялась по ступеням, не заметив, как набежавшие роботы уволокли её багаж. Этих небольших многофункционалов можно было увидеть где угодно - из всех машин уцелели только они. Рассматривая прекрасно сохранившиеся старинные обои, Анна не услышала звука шагов. - Здравствуйте. Она вздрогнула и настороженно посмотрела на пожилого человека, появившегося в холле. - Д-добрый день… - Меня зовут Иван Иванович Корф, я отец Владимира. А вы - Анна? - Да. – она медленно кивнула. - Наверное, сейчас вам больше всего хочется переодеться и перекусить с дороги? Он залихватски свистнул, и тут же под ноги выкатился робопесик. Анна улыбнулась его забавному виду, одно пластиковое ухо было задорно приподнято, большие глаза блеснули красным, это он просканировал её внешность и занес в свою базу данных. Девушку удивило, что Иван Иванович представил ее, как хозяйку, но ведь и в самом деле – свадьба – это дело решенное. И она отважно отправилась вслед за песиком. Дом был совершенным творением давно умершего архитектора, сейчас такие – автономные, самовосстанавливающиеся строить не умели. Анна приняла душ и переоделась, и только потом робко дотронулась пальцем до стены, затянутой шелком. Своя комната, да какая красивая! В интернате все было стандартным и прежде всего – удобным. А здесь… не дом, а настоящий музей! И мебель старинная, изготовлена еще до Упадка и заботливо сохранена. Девушка погладила глянцевую поверхность дубового шкафа, млея от прикосновения к подобной роскоши. Но ведь эти вещи живые, ими не только любуются, ими пользуются. И еще так странно было оказаться одной. Прежде она никогда не оставалась одна, все время кто-то был рядом, и Анна чувствовала себя неуютно в одиночестве. Она поспешила вернуться в гостиную. Иван Иванович добродушно улыбнулся ей. - Надеюсь, тебе у нас нравится. – он совершенно естественно перешел на «ты» - Да, очень! – Анна не стала скрывать восторга. - Я очень этому рад. Этот дом принадлежит нашей семье много-много поколений, я надеюсь, так будет и впредь. Впрочем… чего это я… Пойдем, Варвара сегодня решила нас удивить. - Это ваша жена? – спросила девушка, недоумевая, отчего хозяйка не вышла посмотреть на нее. - Нет. Моя жена умерла. – ровным голосом ответил Иван Иванович. - Простите… - Анна потупилась. - Варвара она… просто живет с нами. Находиться одному в доме слишком тяжело, да и Володе нужна была женская рука. - А… где он? – решилась спросить она. - Скоро вернется. Ты пока осваивайся. – мужчина тихонько вздохнул. - Я знаю, он не в восторге от… меня. – Анна твердо выдержала заинтересованный взгляд старшего Корфа. - Мы все не в восторге от перспективы женитьбы. – вдруг улыбнулся он. – Помню, когда я был в его возрасте, вел себя точно так же. Мне казалось, что меня вот-вот посадят в тюрьму. Я тогда даже предположить не мог – какое счастье меня ждет. Вера она была… как лучик солнца. Иван Иванович тихо улыбнулся воспоминаниям. Девушка молчала, ей было неловко расспрашивать. - Ой, а худенькая какая! – Анна испуганно повернулась на голос. Дородная женщина рассматривала ее, жалостливо подперев руками пухлые щеки. - Варвара, знакомься, это Анечка. - Здравствуйте… - неуверенно улыбнулась девушка. Варвара вдруг сердечно обняла её и погладила по волосам. - Ну, садись к столу, ручаюсь, такого ты никогда не пробовала. - Варя у нас большая выдумщица по части кулинарии. – гордо поведал Иван Иванович, придерживая Анне стул. - Да ну, скажешь тоже! – смущенно зарумянилась женщина. - Не скромничай, все это знают и беззастенчиво напрашиваются на обед. - А я думала, вы один живете… - удивилась Анна. - В доме – только я и Варвара, Володя почти все время в городе пропадает. Но, ты же знаешь, мы – люди, стараемся создать хоть какую-то общность. Тут совсем рядом поселок, чуть позже сходим, познакомишься. Варвара внесла блюдо, накрытое серебряной крышкой, шикнула на робопесика, некстати шмыгнувшего в столовую, и, немного рисуясь, поставила блюдо на стол и подняла крышку. Запах пошел умопомрачительный, Анна невольно сглотнула голодную слюну. - Совсем вас там в этих интернатах голодом морят. – ворчала Варя, накладывая ей побольше мяса. Анне вдруг показалось, что она знает эту женщину давным-давно, просто она забыла об этом. А теперь вспомнила. В холле что-то звонко тренькнуло, послышались уверенные быстрые шаги. - М-м-м, Варя, как вкусно пахнет! – темноволосый юноша даже не стал здороваться, на секунду приобнял женщину за пухлые плечи и плюхнулся на стул. Анна напряженно выпрямилась и бестрепетно встретила его взгляд. - Хм… - неопределенно выдохнул он, внимательно осмотрев ее. - Володя, перестань. – хотя тон Ивана Ивановича был добродушным, но в голосе безошибочно угадывался приказ. – Где твои манеры? - Манеры? Ха! Я не собираюсь никого очаровывать. У Анны похолодело в животе. Нет, она, конечно, знала, что Владимир Корф совсем не подарок, но такого отношения она тоже не заслуживала. Она медленно поднялась, взяла тарелку и совершенно спокойно перевернула её над головой молодого человека. Тот ошарашено замер, не зная, что предпринять. Густой соус стекал за воротник рубашки, кусочки мяса и овощей неторопливо сползали по волосам. - Приятного аппетита. – весело пожелала Анна и, пожав плечами, ушла. Иван Иванович посмотрел на ошеломленного сына и неудержимо расхохотался. Владимир перевел взгляд на Варвару, та давилась смехом, но старалась не выпустить его наружу. - Похоже, Володя, она тоже не собирается очаровывать тебя. – отсмеявшись до слез, проговорил отец. - Тем хуже для нее! – Владимир встряхнулся, и роботы повылазили из своих норок, чтобы вытереть пол. Молодой человек ушел приводить себя в порядок, а Иван Иванович посмотрел на Варвару. - Похоже, они поладят. - Не сразу. – кивнула женщина. – Но как она его! И Варя звонко засмеялась. Владимир отмылся от остатков соуса и внезапно фыркнул смешком. А Алекс – то, знаток! Болтал, будто все прячут жен, потому что они страшные. Стыдно показать! Ха! Триста три раза ха! Анна какая угодно, только не страшная. И не овца безмозглая. Ничего Александр, оказывается, не знает. А еще Наследник! Подумаешь, видел как-то, как девочек водили на экскурсию по парадным комнатам дворца. Он и разглядеть ничего не смог – одеты они были все одинаково – в серые плащи с капюшонами, молчали и ходили гуськом за воспитательницей. С чего он взял, что девушки тихие и послушные? Анну послушной никак не назовешь. Да и потом, чего далеко ходить – та же Варя, много она слушается даже отца? Скорее, это отец её слушается. Э, нет, так дело не пойдет! Сам он ни за что не станет подчиняться девице! Обойдется! Но придется быть немного повежливее и смотреть в оба, все таки еде место в желудке, а не на голове. Анна сидела на маленьком диванчике в «своей» комнате и до хруста заламывала пальцы. Что она наделала? Как она могла опрокинуть тарелку ЕМУ на голову? Что он теперь подумает о ней? Боги всемилостивые, им же всю жизнь жить вместе! Разве он забудет это унижение? Тем более его отец посмеялся над ним. Анна была наслышана о гордости мужчин в целом и Владимира Корфа в отдельности. Теперь придется держать ухо востро, он наверняка захочет отомстить. И до Листопада так мало времени! Но и сдержаться она не могла, нельзя было спускать ему пренебрежение. Как бы там ни было, он должен уважать ее. Она воспитывалась в интернате для круглых сирот, там к девочкам никогда не приезжали родители. Возможно, у кого-то из них были отцы, но им не полагалось воспитывать девочку без матери даже до пяти лет. И если мать умирала родами, то отцу даже не сообщали, если ребенок выживал. Не положено. Вся её жизнь проходила под этим девизом. Она не могла поступать так, как хочется, прежде всего был долг. Долг перед Человечеством. И это угнетало. Вот и теперь – она должна родить ребенка от Владимира. Должна. С началом Листопада играются свадьбы и зачинаются дети. Если Боги благословят. Что им еще в Храме скажут! Возможно, выбор был неправильным. Так бывало. Очень редко, но все же… Хотя пары уже не расставались, странно, но они успевали привязаться друг к другу. Им с Владимиром это не грозит. Варвара посмотрела на Ивана Ивановича без прежней веселости. - Трудно, да? - Да… почему то вспомнил Верочку. Ведь так и не попрощался с ней. Не думал даже… Володю родила так легко, думали, Боги на нас смотрят. А второго ребенка не смогла… - А ты не думал, что ребенка могли спасти? - Думал… только все равно же не узнать. Проклятый шар молчит про это. Хотя возраст… подходит… - Забудь! Нельзя знать точно! Да и шар этого не допустил бы. Забудь. – повторила Варвара твердо, не показывая сомнения. Ведь, в самом деле, девочка похожа на Веру, еще как похожа! Эти глаза лучистые, улыбка, все как на фото! Но лучше бы поменьше проводить таких аналогий, мало ли у кого какие глаза! Если проклятый шар говорит, что у них будут здоровые детки, это главное! Вроде бы Иван поверил, успокоился, улыбаться даже начал. И славно. Варвара незаметно выдохнула. - Нужно Анечку позвать, я ей обещал показать поселок. – с преувеличенной живостью сказал Иван Иванович. - Владимира нужно тоже позвать, пусть привыкают к друг другу. – тут же заметила Варвара. - Какая ты мудрая женщина! - А то! – игриво хихикнула она. За молодыми людьми был послан робопесик. Анна спустилась почти сразу, а Владимира пришлось подождать. Но и присоединившись к ним, он держался подальше от девушки. - Володя, не веди себя как ребенок. Тебе не десять лет. – неодобрительно заметил Иван Иванович. Тот скорчил рожу, но подошел к Анне и предложил руку. - Надо же, в кадетском корпусе кое-какие манеры ему привили. – заметил Иван Иванович Варе, но так, чтобы Владимир услышал. Молодой человек пропустил замечание родителя мимо ушей, ощущение тонкой ручки на сгибе локтя занимало его сейчас более всего. И отклик собственного тела. Придется выполнить две нормы по гребле этим вечером! Ну, Алекс, вот жук! В который раз убеждаюсь, что он ни черта не знает! Ойой, как жмут штаны! Что это со мной? Это я весь вечер буду так мучиться? Нам же еще в поселок идти и обратно! И отец наверняка потащит нас на ферму, похвастаться скакунами. Нет, на ферму сходить стоит, там новый жеребенок, надо посмотреть, но штаны же жмут, даже шаг не сделать! Владимир все же заставил себя шагнуть, раз, другой, и стало немного полегче. Как то странно Анна действует на него! Необъяснимо приятно и в то же время раздражает. Вот почему она не смотрит на него? Если её дернуть за волосы, посмотрит? Владимир подавил дурацкое желание и зашагал чуть быстрее. Поселок Анне понравился, маленькие домики стояли не слишком близко, но и не очень далеко друг от друга, утопая в летней зелени садов. Все они щеголяли ухоженными цветниками и дорожками. Хозяева тут же вышли поздороваться с Иваном Ивановичем и Варварой, и посмотреть на Владимира с невестой. Анну очаровали дети – маленькие, загорелые, трудно было понять, где мальчики, а где девочки, они все были одинаково чумазые. Она пребывала под впечатлением, пока не попала на ферму. Как Владимир и предвидел, Иван Иванович не мог не похвастаться делом всей жизни, своей и своих предков. Новорожденный жеребенок привел её в полнейший восторг. Анна запрыгала и захлопала в ладоши. - Какой он милый, милый!!! - Будущий чемпион. – довольно кивнул Владимир. Ноги крепкие, уже сейчас видно. - Володя никогда не ошибается. – подтвердил Иван Иванович. Но почему-то девушку это не обрадовало, она заметно погрустнела. - Вы его продадите? - Когда он начнет побеждать – скорее всего. Хотя еще не знаю, возможно, выгоднее будет оставить. Видно будет года через три. Анна вымученно улыбнулась. В самом деле, чего она так расстроилась, лошади - это, прежде всего, способ заработать деньги. И сантименты здесь неуместны. Но почему же ей так не хочется, чтобы этого малыша продали? Вон он какой – тянется мордочкой, ласкается. К нему нельзя привязываться. Как нельзя привязываться к девочке, если вдруг у нее родится. Ведь её заберут! Заберут! Лучшее, что может быть – приезжать к ней в интернат в разрешенные дни, и все! Разве этого достаточно? Анна кусала губы, чтобы не расплакаться. - Слишком много впечатлений после интерната, да? – Варя приобняла расстроенную девушку. – Значит, домой пора! У меня там курник в печке. Чайку попьем, и легче станет. Варвара как-то незаметно оттеснила от Анны мужчин, и её беспечная болтовня позволила девушке немного расслабиться. - Ну-ну, не переживай, ты сильная малышка. Все будет хорошо. – шепнула Варя на ухо Анне перед тем, как они вошли в дом. Готовила Варвара в самом деле – божественно, девушка никогда так вкусно не ела. Да что там, она и не жила толком. В интернате её готовили к жизни, которая наступит после выпуска. Их учили, что в восемнадцать лет они выйдут замуж, не договаривая поначалу, что не всех ждет такая судьба. Впрочем, ближе к выпуску, девочки сами приходили к заключению – замуж выйдут не все. Ведь перед глазами постоянно находятся живым примером воспитательницы. Если подходящего мужчины не находилось, девушка оставалась жить в интернате воспитательницей. Она могла прождать всю жизнь, но так и не дождаться жениха. Чем ближе был день выпуска, тем больше Анна боялась неизвестности, и даже молилась Богам, чтобы для нее не нашлось пары. Но её молитвы не были услышаны. И вот она здесь. Но Владимир какой-то подозрительно тихий, молчит, только искоса на нее посматривает. «А она хорошенькая, даже очень! Наверное, жениться не такая уж и плохая идея. Только вот тарелку придется ей припомнить.» Владимир усмехнулся кончиками губ. Сегодня ночью он спать не станет, а проштудирует свои кадетские тетради. Они же это проходили, как он мог забыть? Он снова посмотрел на Анну, и в этот момент она тоже подняла глаза. Владимир успел вдохнуть только наполовину, и легкие отказались расширяться дальше, воздух душной подушкой застрял в груди. Глаза у нее оказались потрясающие – изумительного аметистового цвета. Он боялся моргнуть и отпустить её взгляд. Анна сама отвела глаза, и тогда он смог выдохнуть. Больше Владимир на нее не пялился, а пробормотал что-то и ушел к себе. Ему не терпелось разобраться с конспектами. Выдвинув из под кровати ящик, Владимир стал перебирать тетради. На каком же это курсе было? Ему было двенадцать или тринадцать, когда они целый год штудировали женскую анатомию и шестнадцать, когда повторяли. Улыбнулся, вспомнив, как они всей ротой тренировали поцелуи на апельсинах. Хохотали, как ненормальные, все перемазанные соком. Потом апельсины он месяц есть не мог, до того объелся. Похоже, придется вспомнить те уроки. Анна спала очень сладко на мягкой постели, утром даже не хотелось вставать. Протерев глаза, девушка поплелась в ванную комнату, убрала волосы под шапочку, вздохнула и шагнула в душевую кабинку. Что это оказалось за чудо! Едва она закрыла дверки, возле щиколоток вспенились упругие потоки теплой воды, приятно массируя ноги, в стенках открывались крошечные сопла, выдавливая тонкие колючие струйки. Потом вода схлынула, и Анну обдало теплым воздухом вместо полотенца. К завтраку она спустилась полная сил и энергии. - Как спалось, Анечка? – поприветствовал её Иван Иванович. - Хорошо, спасибо! Мне все больше нравится ваш дом. - Это теперь и твой дом тоже. - Я… не хочу загадывать до Листопада. Боюсь, что не сбудется. Иван Иванович улыбнулся в ответ. Вошла Варвара, поздоровалась, и тут же стала выспрашивать, что Анна любит. Та только беспомощно улыбалась и пожимала плечами. На лестнице раздался топот, и Владимир лихо перемахнул через перила. - Доброе утро всем! – голосом примерного кадета гаркнул он, строевым шагом подошел к Анне, схватил её в охапку и прижался губами к её губам. Чего он совсем не ожидал, что его словно разрядом дернет через все тело. Владимир выпустил девушку и потрясенно прошептал: - Вот это да! Потом повернулся к Варваре. - Варя, я такой голодный! – жалобно посмотрел на женщину. – У нас есть что-нибудь вкусное? - Негодник! Вкусное ему подавай! – она притворно нахмурилась, но сразу рассмеялась. – Есть, конечно. Анна странно посмотрела на Владимира и отошла на пару шагов, потрогала свои губы и посмотрела на пальцы. Это в самом деле было, как выразился Владимир «Вот это да!» - Володя, ты вчера был в спортзале? – подозрительно спросил Иван Иванович. - Нет, пап, я не успел. Забыл. - Тогда вместо завтрака придется выполнить двойную норму по гребле. У Владимира глаза расширились от удивления. - Пойдем, и я с тобой. Тоже вчера отлынивал. – усмехнулся Иван Иванович и подтолкнул сына в спину. - Ну а мы с тобой пойдем завтракать. Нечего их ждать. – рассудила Варвара, приобняла Анну и потащила её на кухню. - Садись, садись, мы по простому чай попьем, блинки сейчас достану, сметанку… Кашу будешь? Пшенная с тыквой. Тыквы в этом году уродилась – не поверишь! Всю зиму есть будем. Я уж наморозила впрок. Варвара ворковала, вроде бы с Анной, но ответов не слушала. Перед девушкой очутилась миска с пышной янтарной кашей, большая кружка чая, вазочки с медом и различными вареньями и огромная стопка блинов. Анна растерянно зачерпнула кашу, посмотрела на нее и опустила ложку. - Что не ешь? Не готовили вам такое? Да ты попробуй! - Нет, Варя, дело не в этом… - Что… расстроил тебя этот негодник? Не бери в голову! Глупый он еще, вот и блажит. Это чего удумал, целовать при всех! – Варвара вдруг наклонилась к ней и тихо спросила. – Хоть понравилось? Анна вспыхнула и уткнулась лицом в ладони. - Я до сих пор чувствую прикосновение его губ… И ведь… Варя, нас же учили, что делать, а я как застыла! Никогда не думала, что он такой сильный… - почти неслышно прошептала она последнюю фразу. - Так! Хватит переживать! Ешь давай, каша стынет. Ну не поцеловала в этот раз, чего терзаться? После свадьбы нацелуетесь! – женщина жизнерадостно хихикнула. - Варя… а ты… была замужем? – Анна запоздало испугалась, что обидела её этим вопросом. - Нет. – Варвара пожала плечами. - Тогда… почему ты живешь здесь, а не в интернате? - Мне там всегда не нравилось. Разве ты не заметила, что воспитателям приходится все время врать? - Да, но… так надо. - Ложь во спасение, да-да. – презрительно хмыкнула. – Когда мне исполнилось восемнадцать, я оттуда сбежала и не жалею! - А здесь ты как оказалась? - Случайно. Шла, шла, лет пять уже скиталась, ночевала где придется, но нигде не нравилось. А тут гляжу – дом стоит – загляденье! И роботы не одичавшие, дай, думаю, попрошусь на ночлег. А внутри нет никого. Эта псинка только под ногами крутится, пищит. В парадные то комнаты я заходить поостереглась, мало ли, а кухня, как по моей мерке строена. Комнатка там есть махонькая, я там и обосновалась. Да так, будто всю жизнь здесь жила. Меня уже на второй день не выгнать было, а хозяева все не едут и не едут. Год прошел, потом другой, я уж и дом своим стала считать, и тут Иван с Володей вернулись. Володе в кадетский корпус пора было уезжать, вот они и приехали. Иван даже обрадовался, что не один теперь жить будет, невмоготу ему было одному-то. Вот и увез сына мир посмотреть. Так вот и живем с тех пор. - Но почему ты живешь здесь, при кухне, а не наверху? Иван Иванович не захотел? - Что ты! Он сразу мне комнату выделил, да я там не смогла спать. Как плита давит на грудь. Дом не принимает. - Дом? - Конечно. Тут чужому прижиться трудно, хоть на кухню пустил и то ладно. - Но… я ничего такого не почувствовала… - растерялась Анна. - Так ты и не чужая. Дом тебя уже признал хозяйкой. - Ты говоришь загадками. - Аня, ты же недавно из интерната, как подбирают пару для девушки? - По частотам колебаний. - Вот и подумай, если твоя частота оптимально подходит Володе, значит она попадает в нужный диапазон. Анна вздохнула, услышав напоминание о свадьбе. - Чего загрустила? - Не хочу замуж… - прошептала девушка. – Владимир – он такой… такой… газеты ведь не врут… - Ой, нашла кому верить! – Варя засмеялась. – Молодой он еще! Ну ничего, быстро повзрослеет, когда от балбесов своих оторвется. Они же друг перед другом выпендриваются. Тем более Наследник в друзьях. Ох и не повезло кому то. Шалопай он редкостный. - А Владимир не шалопай? - Когда он только начал учиться, он был очень серьезным и ответственным. Это потом… стал своим в гоп-компании и понеслось. Ты… не отталкивай его. Присмотрись. - Хорошо… я попробую… - Анна снова вздохнула. Владимир уселся поудобнее в тренажере и начал тренировку. На стене-экране можно было оценить свою скорость на глаз, создавалась имитация движения лодки по широкому руслу реки. Только юноша не смотрел туда. Он вообще никуда не смотрел, сердито поджал губы и только наращивал темп. Иван Иванович греб размеренно, посматривая на сына. Пусть мальчик выдохнется, потом и поговорить можно будет. - Пап, ты думаешь, я неправ? – Владимир совершенно неожиданно бросил ручки и повернулся к отцу. - Неправ? В чем? – он тоже перестал грести. - Я не должен был целовать ее? - Странный вопрос. Что значит не должен или должен. Если вам обоим это нравится – почему нет? - Значит… в этом нет ничего плохого? - Плохо то, что ты сделал это на глазах у всех. - Что же мне её по углам зажимать? - Нет. – Иван Иванович усмехнулся. – Дождись церемонии. - Это совсем не обязательно! Анну выбрали для меня, разве нет? - Но ошибка не исключена. Только в Храме станет ясно, сможете ли вы иметь детей. - А если нет, ты разве её выгонишь? - Володя, что за глупости?! – возмутился отец. – Не выгоню! Тем более что дом признал ее. Но что будешь делать ты? Детей у вас не будет. Кого ты будешь в этом винить? Сын вздохнул и отвернулся. - Просто… я не знаю, что делать… Сначала я злился, что моя жизнь изменится, а теперь… даже не знаю. Может быть я даже рад… - Поверь мне, Володя, эти перемены… ты еще не знаешь, что такое быть счастливым. Молодой человек улыбнулся и задумался. - Пап… - через несколько минут позвал он. – И все же, почему все так оберегают жен? Не показывают их друзьям? - Ты это про своих друзей! – ехидно поинтересовался отец. - Почему про моих? – буркнул Владимир. – Я вообще… - Их не показывают холостым оболтусам, у которых на уме одни проказы. Ты бы хотел, чтобы твой дружок Алекс сделал Анне гадость? Лягушку в тарелку, чернила на платье. Не больно, но обидно. - Да я бы сам его прибил! – юноша вскочил. – Он бы не стал! - Да? – Иван Иванович иронично поднял бровь. Владимир помрачнел. Прежде они с приятелями довольно зло шутили над всеми, до кого могли дотянуться и при этом не быть особо наказанными. И Александр бы вполне мог применить что-нибудь из этого арсенала на Анне, тем более, что он уверен – Анна ему, Владимиру, не нравится. А если он запретит её обижать, они тут же его обсмеют. Нет, он не покажет Анну никому из прежних приятелей. А он и не должен этого делать. Анна ведь для него. Только для него. От этой мысли Владимир повеселел. - Я понял, пап. – совсем другим голосом сказал он. Владимир пошел прямиком в свою комнату, забыв про завтрак. Ему не терпелось снова закопаться в конспекты. Честно говоря, в кадетском корпусе он записывал лекции, не особенно вдумываясь в содержание. Да и больше половины там не понимал. Никто из кадетов не понимал. Может поэтому преподаватели не настаивали на заучивании. Записали и ладно. Но теперь записи наполнились смыслом. Что толку представлять, как выглядит женщина. Все равно не представишь. Какая она мягкая, и когда прижмешь её к себе, не хочется отпускать. Ему нужно найти, что делать, чтобы Анна захотела с ним целоваться. Ведь женщины – странные существа, они редко делают то, что хочется, они делают то, что нужно. Да, отец прав, после Храма Анна точно будет целоваться с ним. Потому что так нужно. Владимир скривился. Ему отчего-то стало не по себе. Неужели нельзя сделать, чтобы она сама захотела? Наверняка, это есть в его записях, только нужно будет получше поискать. Анна нашла в своей комнате еще одно сокровище – голоэкран связи. Такой же был в её интернате, и в ту комнату заходить было строго запрещено. И невозможно. Ведь замок был настроен только на директрису, а окон не было. Анна потрогала гладкую поверхность, и экран засветился. Зачем она назвала адрес интерната? Хотя… с кем ей еще связываться? Изображение появилось очень быстро. - Ах, это ты, Анна! – женщина обрадовалась. – Хорошо доехала? - Вы не удивлены? - Нет. Почти во всех домах есть голоэкраны. Ты можешь легко найти своих подруг. - Но раньше нам этого было нельзя. – растерялась девушка. - Раньше вам много чего было нельзя. - Но почему?! -Потому что… ты могла влюбиться не в того. - Влюбиться? - Конечно. Вы, девочки, такие влюбчивые. А потом, если окажется, что он не подходит вам по частоте – море слез, побеги прочие неприятности вплоть до суицида. - Это неправда! – расстроилась Анна. - Так было, Аня. Давно. Вам этого не рассказывали, зачем? Ведь многие тут же начали бы придумывать себе любовь. - Придумывать? Но ведь вы сами говорили – мое предназначение – любить! Любить Владимира! – юная красавица широко распахнула глаза. - А ты уже любишь? - Не знаю. – честно ответила Анна и вздохнула. – Я не знаю, что такое любить. И я боюсь, что я не подойду ему. - Почему это? – нахмурилась директриса. - Ну… всякое же бывает. - Только не в твоем случае. У тебя был всего один Всплеск в четырнадцать лет. С тех пор частоты стабилизировались. - Всплеск? - Такое ощущение, Анна, что ты совсем не запоминала то, чему тебя учили. А почему девочек забирают в интернаты в пять лет? - Почему? - Чтобы они не успели ни к кому привязаться. Даже если частоты совпадают в этом возрасте, после Всплеска расхождение может оказаться значительным. У кого-то Всплеск может быть даже в шесть лет. И может быть не один. Она взмахнула рукой. - Анна, освежи в памяти конспекты. Тогда ты поймешь почему все так, а не иначе. Я же знаю, почему ты грустишь. - Если вы знаете, почему все… почему все так и остается?! Мы же не такие как предки, чем плохо ребенку расти в своей семье?! Женщина не стала отвечать, только встряхнула седеющими волосами и разорвала связь. Анна нашла нужную тетрадь и села на стул, поближе к окну. Разбирая свой детский почерк, она все больше бледнела. Род человеческий был проклят Богами, иного объяснения она не могла найти. Человечество горело в лихорадке и отчаянно цеплялось за жизнь. И если она будет эгоисткой, не захочет отдать дочку в интернат, что она навлечет на нее? Уж не возненавидит ли она свою мать? Ведь у нее не будет подруг, не с кем будет пошушукаться и похихикать. А Всплеск… Анна помнила, какой она была. Откуда-то взялись своенравность и упрямство, и не у нее одной. Они с девочками то бурно ссорились, то так же бурно мирились, с криком и слезами. Скользнув взглядом по строчкам, Анна заметила еще одну подробность, на которую прежде не обращала внимания. Мальчики тоже не воспитывались в семьях. В семь лет они поступали в кадетский корпус – тот же интернат. Только для мальчиков. Весь их мир – ущербный! Разве можно так обращаться со своими детьми? И как разорвать этот круг? В сердцах она произнесла это вслух, и голоэкран ожил. Анна, как зачарованная, смотрела на живые картинки. Она знала, что экраны подключены к инфосети, но не знала, что можно этим пользоваться. А компьютер на экране моделировал ситуацию, для нескольких семей, взяв реально существующие пары и детей. Дети играли и росли. Вот они еще совсем крохи, возятся в пыли, пускают кораблики из коры, носятся взапуски. Они становились старше, менялись и игры. Вот уже первые робкие взгляды украдкой, но пока запрет родительский силен. Но вот, что это? Их двое – юноша и девушка. Их руки дрожат – после Всплеска они не могут быть парой. - Довольно! – Анна провела рукой по лицу, стараясь стереть воспоминание. Слишком уж много отчаяния плескалось в глазах этих двоих. Две судьбы? Нет, не две. Они в ответе не только за себя, но и за своих нерожденных детей. Если бы они не знали друг друга… если бы… Всё только еще больше запуталось. За обедом Варвара умиленно смотрела, с каким аппетитом молодежь ест. Иван Иванович тоже отдал должное кулинарному мастерству и не поддерживал разговор. В столовой висело молчание. - Варя, я уже почти забыл, как вкусно ты готовишь. – Владимир откинулся на спинку стула. - Дома надо чаще бывать. – заметила Варя, но по лицу было видно, что ей приятна похвала. Анна допила компот и благодарно улыбнулась женщине. - Спасибо, Варя. Владимир повернулся к девушке. - Анна, ты умеешь ездить верхом? - Нет. – она заметно напряглась. - Хочешь, научу? От такого предложения оторопела не только Анна. Иван Иванович переглянулся с Варварой и все посмотрели на девушку. - Хочу. – неожиданно просто сказала она, и все заулыбались. - Тогда одевайся. Я буду ждать тебя в гостиной. Анна вбежала в свою комнату и только теперь поняла, что совершенно не представляет, в чем учатся ездить на лошади. Да у нее и вещей специально для этого не было. Все её вещи запросто поместились бы на одну полку в этом громадном шкафу. Кстати, а где они? Девушка открыла шкаф и растерялась, одежды в нем было даже слишком много. Решив, что разберется с этим изобилием позже, она достала кожаные брюки и клетчатую хлопчатобумажную рубашку. Ей показалось уместным надеть под это высокие сапоги с жестким носком. Немного робея, она вошла в гостиную. - Готова? Хорошо. – Владимир посмотрел на нее и кивнул. Анна порадовалась своей догадливости, на юноше была почти такая же одежда, как на ней. Они неторопливо шли к ферме и молчали, где-то на полпути Анна набралась смелости. - Владимир… извини меня… за тарелку… - И ты меня… ладно? - Ладно. Оба облегченно выдохнули. Молчание стало менее напряженным. - А ты, что, вообще лошадей никогда не видела? – Владимир искоса посмотрел на девушку. - Нет… ну, так близко, нет. Особенно таких красивых. - Ты, главное, не бойся. Они все чувствуют. - Я постараюсь. - Хорошо. И они опять замолчали. На ферме они сначала проведали жеребёнка, а потом только Владимир повел её в дальнюю конюшню. - Здесь лошади, которые больше не выступают. - Они здесь просто живут? - Да. – он улыбнулся совершенно другой улыбкой, без тени ехидства. Анну испугала чужая тень в дверном проеме, она спряталась Владимиру за спину. - Что там? – встревожился он и тут же успокоился. – А… это Гаврила, не бойся. - Здравствуйте. – девушка сделала несколько шагов к незнакомцу. - Здравствуйте. – добродушно откликнулся мужчина. Он был высоким, крупным, короткая черная борода и буйные кудри делали его похожим на разбойника из древних легенд. - Подседлай для Анны Крошку. – попросил Владимир. – А я себе Буяна сам. - Добре. Пойдем. – позвал Гаврила девушку. – Значит, ты будешь новая хозяйка? - После Листопада узнаем. – сковано улыбнулась Анна. Он внимательно посмотрел на нее. - А вот и наша Крошка. – переменил тему мужчина. Сунув Анне в руку кусок яблока, он кивнул на лошадь. – Угости ее, не бойся. Кобылка самая смирная. Девушка замерла в восхищении, когда гнедая красотка взяла с ладони яблоко мягкими губами. - А погладить можно? – спросила она отчего-то шепотом. - Конечно. – хохотнул Гаврила. Седлая лошадь, он стал разговорчивее. - Отец мой здесь работал, и его отец. Лошади, они как магнит. Не могу с ними расстаться. Я когда в корпус уезжал, чуть не плакал. И как закончил, сразу сюда. Отец хворать стал, матушка тоже… А Нюта моя все с жеребятами возится. Повезло мне с ней. А в Храме брешут всё. Всё равно мне никто больше не нужен. Теперь внимательно слушала Анна. Похоже, эта история не была тайной. - А что вам сказали в Храме? - Что нужна какая-то КОРРЕКЦИЯ, чтоб её. Только кто ж знает, что это за зверь. Мне то ничего, только Нюта переживает. Анна промолчала, не зная, что сказать этому великану. Все слова прозвучат сейчас фальшиво, неправильно. - Вот и готово. – мужчина потянул лошадь за повод. – Идем. Владимир уже ждал их перед конюшней, держа под уздцы вороного жеребца. Увидев кобылку, тот стал вскидывать морду. - Ну, охолони, баловник! – пробасил Гаврила, принимая повод от Владимира. Корф отвел кобылу подальше и стал учить Анну садиться в седло. Это у нее получилось легко, тем более, что Владимир придержал ей стремя. - Высоко. – смущенно призналась девушка. - Сожми колени сильнее. – подсказал Владимир и повел лошадь шагом. – Спину прямо и не бойся. У тебя хорошо получается. Они с Владимиром добрались до дома на лошадях, там он помог ей спешиться и проводил до дверей, а сам вернул лошадей в конюшню. За ужином зато только и было разговоров, что о правильности посадки в седле и что следует делать, а чего не следует. Ивана Ивановича несколько удивили похвальные отзывы от Владимира. Он даже переспросил, так ли все замечательно. - Пап, ты не представляешь, насколько Анна хорошо держится в седле. Немного практики, и можно будет брать кого порезвее. Например, Галактику. Девушка смущенно розовела и ковыряла пальчиком стол. Через неделю совместные прогулки Анны и Владимира вошли в привычку, Варвара только умиленно вздыхала, глядя на них. - Как ниточка с иголочкой, совсем неразлучными стали! И Володя как изменился! Иван Иванович согласно кивал. - Да, взрослеет на глазах. Владимир ждал невесту в гостиной, но она все не шла. Тогда он сам постучал в дверь её комнаты. - Да! Заходи! Юноша без раздумий воспользовался разрешением. Анна стояла у шкафа с совершенно расстроенным видом. - Что случилось? – Владимир встревожился. - Твой отец сказал, что скоро устроит приём, на котором меня представят как твою невесту. Большой приём. А я не знаю, что надеть. Молодой человек пожал плечами. - Тебе все будет к лицу. И потом, приём – это громко сказано. Просто Варя наготовит целую гору еды, придут все пары из поселка, будет весело. Танцы до утра. Все будут нас поздравлять, дарить подарки. Это как бы официальная помолвка. - Тогда я тем более не знаю. Мне бы хотелось выглядеть не хуже, чем другие. - Ты итак не хуже… - Владимир замолчал. - Помоги мне выбрать, пожалуйста. – Анна смотрела в сторону, готовая к отказу. - Хорошо. Девушка обрадовано улыбнулась. Быстренько отгородив ширмой полкомнаты, она устроила себе примерочную, Владимир развалился в кресле. Шуршание за ширмой подогревало любопытство, но он терпеливо ждал. Когда Анна показалась, юноша понял, что придется сбежать. Длинное бордовое платье с малиновым поясом сделало девушку безумно соблазнительной. Она шагнула, и Владимир чуть не подпрыгнул, разрез обнажил стройную ножку до бедра. - Владимир, что с тобой? – Анна испуганно подбежала к нему, и он вцепился в подлокотники кресла, не в силах отвести взгляд от нежных округлостей в декольте платья. - Ничего… - сглотнув, сказал он. - У тебя… эрекция? – удивленно, но спокойно спросила девушка. Тон юнната подействовал благотворно. - Да. – Владимир кивнул так беспечно, как мог. - Мне жаль… прости… я сниму… - Нет! – торопливо остановил её юноша. – Не надо… - Но я не хочу, чтобы ты мучился. - Я не мучаюсь. Правда, не мучаюсь. - Знаешь… я разговаривала вчера со своей подругой. её зовут Лиза, и ей тоже выбрали пару. Они… не стали ждать Листопада. Она счастлива. А я… не могу… прости… - Тебе не нужно оправдываться. - Нет… просто я хочу, чтобы ты понял. Твой отец надеется, что у тебя будут дети. А если шар ошибся? - Но ведь это редкость. - Нет. Это неправда. В прошлом году это было двадцать процентов. Пятая часть пар нуждались в коррекции. - Откуда ты знаешь? – Владимир стиснул зубы. - Голоэкран подключен к инфосети. Можно спрашивать, и он ответит. Только я не поняла, что такое коррекция. Системе нужны какие то идеальные образцы, чтобы настроить оборудование. - Какое оборудование? - Не знаю. Наверное, для этой самой коррекции. Он вздохнул. - Знать бы еще, что за образцы… Владимир пытался думать о том, что сказал ему Анна, но мысли соскальзывали совсем не туда. И девушка это заметила. - Владимир, прости меня, пожалуйста. Это нечестно – дразнить тебя. – она шагнула назад - Я готов десять норм сделать в спортзале и час мокнуть в холодной воде, но пожалуйста, не уходи. Ты красивая… очень… Он протянул руку и коснулся её руки. Анна позволила усадить себя к нему на колени и обняла его за шею. Владимир теперь мог еще лучше рассмотреть её грудки. - Знаешь, это хорошо, что ты тогда поцеловал меня не по настоящему. – сказала Анна. - Почему это? - Потому что тогда уже ничего нельзя было бы изменить. Еще скажи, что ничего не помнишь про гормоны. - Помню, конечно. Даже слишком хорошо. - Ты не поверил? - Конечно нет. Мне было четырнадцать. Кто в этом возрасте верит старшим? - И что ты сделал? - Пошел в душ и… спустил там… - И что было потом? - Жуткая крапивница, чесалось всё. Лицо было, как подушка. Когда оклемался, повторять не хотелось. - При оргазме в организме человека вырабатывается множество гормонов. – голосом строгой учительницы напомнила Анна. – В результате мутации под воздействием вируса, у мужчин развилась аллергия на свои же гормоны. - Да-да, я помню, помню! Только при половом контакте с женщиной аллерген нейтрализуется, и организм будто бы «запоминает» ее. - Да, и взамен «заражает» аллергией на других мужчин. – недовольно заметила девушка. - Значит, ты будешь только моей. – Владимир крепче прижал её к себе. Анна только вздохнула. Юноша помрачнел, но потом вскинулся. - Пойдем, я тебе покажу одну штуку! - Какую? – она заинтересовалась. - Сам не знаю. Одному мне ту дверь не открыть. Отец говорил, что она откроется, когда приедет моя невеста, а я забыл совсем. Идём! Они побежали, подстёгиваемые проснувшимся любопытством. Мимо этой двери Анна не раз уже проходила, но открыть её даже не пыталась. Дверь была гораздо больше обычной, арочной, полотно прихотливо украшено позолотой и сверкающими камешками. Анна даже сомневалась, дверь ли это. Владимир показал девушке, куда положить руку. Она робко прижала ладонь к переплетению золотых линий, молодой человек сделал то же самое. За дверью что-то щелкнуло, и громадные створки распахнулись мягко и бесшумно. Юноша и девушка переглянулись, в открывшемся помещении было темно и тихо, но сыростью и затхлостью не пахло. Наоборот, повеяло чем-то довольно приятным. Анна качнулась и шагнула за порог, Владимир не успел её остановить. С девушкой не случилось ничего страшного, раздался нежный звук, словно ветер пошевелил серебряные колокольчики, а по полу из центра к стенам начали зажигаться крохотные огоньки. Анна сделала еще несколько шагов, обернулась и радостно-изумленно сказала: - Музыка! Я – музыка! И закружилась, заливистым смехом вторя звону колокольчиков. Владимир хотел её отругать, но стоило ему ступить в комнату, дверь закрылась, и из ниоткуда раздался плачущий звук скрипки. Комната преобразилась, молодые люди словно очутились на старинной площади. Колокольчики со скрипкой выводили мотив, бередящий душу. - Я знаю эту музыку. – прошептала Анна. – Ты умеешь танцевать? - Нас учили, но… я не знаю. - Я тоже не знаю. Она обошла его кругом, касаясь его тела кончиками пальцев. Он перехватил её руку за запястье и попытался привлечь девушку к себе, но она остановила этот порыв одним жестом. Танец-разговор, в котором не нужны слова. Он ухаживал, она не замечала. Он настаивал, она смеялась. Отчаявшись, он отпускал ее, она не уходила. Тогда он прижал её к себе, обхватил тонкую талию, словно желая вплавить девушку в себя. Анна прогнулась в спинке, наклонив голову, провела ладошками по напряженной мужской груди. И Владимир сполз к её ногам. Можно было подумать, что он сдался, но это был лишь первый акт. Музыка тревожила, звала, и танец продолжался. Мужчина активно развивал успех, тоненькая девушка теперь все время находилась в кольце его рук. Поцелуй, как касание осеннего листа по щеке, по губам. Мимолетная ласка, сладостная до дрожи. И уже не площадь вокруг них, а берег лесного озера. К колокольчикам и скрипке прибавилась флейта. Музыка стала мягче, она уже не настаивала на движении. Можно было просто стоять, обнявшись, лучше узнавая друг друга. Анна запрокинула голову и посмотрела в глаза Владимиру. Он удержал ладонями её голову и поцеловал ее. Это было в сто тысяч раз лучше, чем он мог себе представить. И это было необходимо повторить. Тонкие руки оплели шею парня, и он снова прильнул ртом к приоткрытым губам невесты. Голова немного кружилась, всё тело стало горячим, тяжелым. Анна потянула его вниз, и они вместе опустились на мягкую траву. Нет, уже не на траву, на пушистый ковер. И вместо неба над ними расцвели вышитые цветы шелкового шатра. Одежда больше не могла помешать, она валялась где-то в углу. Руки скользили по обнаженной коже, два дыхания давно стали одним. Анна никогда не думала, что способна чувствовать одновременно так мало и так много. Наверное, Владимир был тяжелым, но она не ощущала особенной тяжести, хотя он распластал её на полу и навалился сверху. Гораздо важнее было отвечать на ласку его губ, гладить сильную спину, невольно постанывая сквозь поцелуй. Колокольчики почти смолкли, зато скрипка с флейтой старались вовсю. Звуки сплетались, прорастали друг в друга, превращаясь в что-то совсем новое. Как двое людей переставали быть прежними, обретая новый опыт. Владимир знал, что нужно делать, его тело само стремилось к слиянию с женщиной, но он всеми силами старался оттянуть этот момент. Непонятно отчего он боялся причинить Анне боль. Да, что там боль, просто неудобство. Разве он сможет настаивать, если она не захочет? Не сможет, даже если придется после этого умереть. Анна почувствовала его неуверенность, пощекотала ноготками его шею. - Владимир… - вытолкнула звук мягко, от диафрагмы. Как кошка мурлыкнула. Вибрирующий тон её голоса заставил парня сладко задрожать. И он сделал то, чего они оба сейчас хотели. Анна стиснула зубы и впилась ногтями в мужскую спину. Она знала, что будет больно, но не думала, что настолько. Боль была резкой и непривычной. Владимир замер на пару секунд, но на большее его не хватило. Он не остановился, пока не очутился вплотную к ней, живот к животу. Владимир хотел что-то сказать, и не смог, просто провел пальцами по нежным девичьим щекам и поцеловал пересохшие губки. Шатер распался мотыльками, сверкающими в ночном небе, взметнулись ввысь сияющие колонны, и органная музыка затопила этот храм из света. Она колыхалась, вторя движениям двух тел, подсказывала и наполняла собой, соединяя юношу и девушку еще крепче. Анна забилась под Владимиром, вцепившись в его плечи. Все её чувства сейчас выражало оглушительное крещендо, звучащее из ниоткуда. И Владимир сильно стиснул ее, ускорился и резко замер, с коротким стоном. И музыка стихла. Только где-то почти на грани слуха продолжали трепетать на ветру серебряные колокольчики. Сигнал с терминала шел хороший, устойчивый. Частоты мужской и женской особи записывались в особый банк данных. По проводам со скоростью света побежал приказ о расконсервации оборудования для коррекции. В Храмах засуетились роботы, вставляя на место заботливо сохраненные платы, проверяя контакты, вылизывая разъемы. Засветились энергокристаллы на крышах, отдавая накопленную энергию, питая спящие капсулы. Получив необходимые данные, программа начала действовать. Владимир блаженствовал, целуя невесту мелкими поцелуями, но они не были легкими, нет. Губы притягивались друг к другу, прилипали и расставались с тем особенным звуком, сладким и смущающим окружающих. Но в комнате они были одни. И им казалось, что они не в доме, а на небесах. Владимир погладил Анну по бедру и нахмурился, потом посмотрел на свою руку. - Кровь… - Прости… я испачкала тебя. - Глупенькая! Так должно быть. - А если бы не было? Так ведь бывает. - Не знаю. Может быть, я был бы разочарован. А может быть счастлив. - Почему? - Почему? – Владимир хмыкнул. – Разочарован потому, что это неожиданно, а счастлив… потому что тебе не было больно. И мы могли бы… повторить… Анна чуть порозовела. - Мы можем повторить… в душе. - Ты уверена? Нас учили, что… не стоит… спешить. Она стрельнула в него быстрым взглядом из-под ресниц и легко мазнула пальчиками по его животу. - Уверена. Я хочу кое-что проверить. - Проверить? – парень напрягся. - Да… один… урок… - Анна так на него посмотрела, что Владимира бросило в жар. Не медля ни секунды, он понёс девушку в душ. - И что ты хотела проверить? – поинтересовался он, включая воду. - Нас учили… - промурлыкала Анна, растирая в ладошках гель для душа, - что это очень приятно мужчине. Её руки легли ему на плечи и шаловливо скользнули вниз. Владимир неосознанно втянул живот и запрокинул голову. - Тебе приятно? – шёпотом спросила мучительница, смыкая пальцы на твёрдом стволе. Парень только простонал что-то невразумительное. Вода быстро смыла пену, но не охладила пыл расшалившейся девушки. Она с любопытством исследовала мужское тело. Владимир недолго смог терпеть провокационные прикосновения, схватил невесту в охапку и потащил на постель. Отдохнуть после им не дали, робопёсик настойчиво пищал, зовя за собой. Одевшись, молодые люди вышли в гостиную. Там отчего-то находилась целая делегация. Анна и Владимир смутились под заинтересованными взглядами, а когда все разом загомонили, поздравляя неизвестно с чем, засмущались ещё больше. Анна стояла ни жива ни мертва, оказывается, зарево над домом было прекрасно видно, и музыку тоже слышали все в посёлке. А уж когда в небесах соткался храм из света, не смогли усидеть по домам. Варвара утирала слёзы умиления, твёрдо уверенная, что это благословение Богов. Потом спохватилась и унеслась на кухню, это всё нужно было как следует отметить. Через пару дней Владимир с Анной собрались покататься на лошадях, и, увидев Гаврилу, не сговариваясь, переглянулись. Тот просто светился. - Мы с Нютой были в Храме. – мужчина не стал скрывать причин своей радости. – Теперь у нас будут дети! - Поздравляю! – Анна была искренне рада. – И что это такое – коррекция? - Не знаю. Это не больно. Закрывают в капсуле, свет мигает, музыка прям через всё тело. Потом открывают. И всё. - Так просто? Неужели нашлись образцы? – удивилась девушка. - Наверное, нашлись. – улыбнулся Владимир. И тут же предложил взять только одну лошадь. Анна скромно опустила глаза и кивнула. Время до Листопада пролетело, как один день. В назначенное время Владимир с Анной вошли в Храм, одетые только в белые туники. Босые ноги захолодил каменный пол, словно призывая ускорить шаг. Они прошли через арку, и по глазам ударил ослепительный свет. Зрение отказало, и они крепче вцепились друг в друга. Было непонятно, куда идти, поэтому молодые люди стояли. Звук налетел, как порыв ветра, Владимир крепко прижал к себе Анну, стараясь прикрыть её своим телом, но звук был везде. Он вклинивался между ними душной подушкой, старался разлучить, заставить разжать руки. Но Корф не собирался сдаваться. Да и невеста сцепила руки у него на талии и уткнулась лицом ему в грудь. - Мой! – беззвучно шептала Анна, вздрагивая от колючих статических разрядов. Владимир зло усмехался и думал, обращаясь к звуковому ветру: - Не отпущу, не дождёшься! Вокруг них уже была настоящая буря из крохотных молний, казалось, еще немного и они испепелят дерзких. И вдруг всё стихло. Свет немного пригас, впуская синеву неба, дышалось легко, как после грозы. Анна с Владимиром прошли через двор, и вышли в арку в дальней стене. Они очутились во вполне обычной комнате, вместо камня – привычный пластик. Над дверью горела табличка «Выход». Около двери на столике лежали распечатки и свидетельство о браке. Уже дома, просмотрев распечатки, они удивились проценту совместимости – 98%. Такого никогда не бывало. Считалось, что пара совместима, если процент был больше 55. - Ты – мой идеальный образец. – шутливо сказал Владимир, Анна засмеялась и прижалась к нему. Эпилог Во всём мире произошли глобальные перемены. Детей стали забирать в интернаты только в четырнадцать лет, оберегая от случайных связей. До этого они ходили в школу около дома, но мальчиков и девочек обучали отдельно. Коррекция позволяла теперь любой паре иметь детей, а Храм лишь проверял решимость двух людей быть вместе, оберегать и заботиться друг о друге. конец |