Рейтинг: R
Герои: Владимир, Анна
Время действия: настоящее время.

«Остается лишь слово – я хочу быть с тобой! Жизнь прожить с тобой, жизнь любить с тобой, жить любимым тобой. Каждый день жизнь делить с тобой. Возвращаться домой, заправляя постель, жизнь дарить с тобой, обожать наших детей…»
Неслось из дорогого музыкального центра. Владимир почувствовал, как внутри поднимается волна холодного бешенства, и со всей силы швырнул пульт, целясь в маленькое светящееся окошко. Резкое движение острой болью отозвалось в пояснице, лишний раз напомнив об увечье. Он подавил стон, чтобы ненароком не услышала Анна. Наверняка опять сидит в своей комнате, глядя на разложенные на столе таблетки. Он привычно толкнул обод колеса и подъехал к разбитому пульту. Он уже столько раз его ломал и чинил, корпус был весь перемотан изолентой и только издалека напоминал стильную игрушку, какой был когда-то.
Владимир выровнял дыхание, он не хотел вспышкой гнева напугать Анну, ей итак досталось. Из смешливой доброжелательной девушки она превратилась в запуганное бледное создание, горстями пьющее антидепрессанты. Если б только Владимир знал, что с ней сотворит ее муж, он бы ни за что не позволил Анне согласиться на брак. Тихий, застенчивый на людях Андрей, дома оказался настоящим садистом. Правда открылась только после его гибели, он выбросился с седьмого этажа их квартиры. Приехавшая милиция и скорая обнаружили в той самой квартире девушку. Она без сознания лежала на полу в кухне, газ с шипением выходил из всех четырех конфорок плиты. Вовремя оказанная помощь вернула Анну к жизни, но теперь она вздрагивала от любого шороха или резкого движения.
Все это Владимир узнал только когда вернулся домой. Проклятая война, если бы не она, он был бы дома и смог бы защитить сестренку. И тем более не стал бы таким – безногим калекой. Что с того, что ноги на месте, они не желали шевелиться. Выстрел не был смертельным, он всего лишь сбросил его с уступа скалы, и надо же было так неудачно упасть.
Владимир стиснул зубы в бессильной ярости. И зачем ему снятся сны, в которых он по-прежнему здоров? Ужасно просыпаться и осознавать, что это все в прошлом, что сейчас ему стоит усилий и боли перенести тяжелое тело в кресло. Только гордость позволяла держаться, благодаря своей гордости и упрямству он научился все делать сам, хотя поначалу каждое движение руками словно раскаленной иглой пронзало позвоночник. Врач молчаливо наблюдал за самоуверенным пациентом, который ставил себе цель и достигал ее. Одного ему достичь не удалось – встать из инвалидного кресла. Таким он вернулся домой.
Он не узнал двери в квартиру. На месте прежней обычной двери с дермантиновой обивкой, сейчас красовался стальной монстр, хищно посверкивающий глазками замков. Мишка, лучший друг, встречавший его на вокзале, нажал на кнопку звонка. Где-то в глубине квартиры это нажатие отозвалось перезвоном невидимых колокольчиков, и через некоторое время тихий голос прошелестел – Кто?
- Это я, Владимир. – глухо ответил солдат.
- Кто с тобой? – продолжал допрашивать голос.
- Мой друг. Анна, пусти нас. – попросил он, запоздало сообразив, что больше отвечать из-за двери некому. Ее мать и его отец разбились в самолете несколько лет назад, возвращаясь из свадебного путешествия. Их брак и подарил ему уже достаточно взрослую сестру, которая обещала стать настоящей красавицей. Черт подери, ведь он уехал по контракту в Чечню и из-за нее тоже, чтобы не видеть ее семейной жизни и не чувствовать неуместной ревности. Если бы он только мог предположить, чем обернется его отъезд. Она была его сестрой, пусть сводной, но сестрой. Отец в завещании просил его позаботиться о ней. Он всегда был очень предусмотрительным, его дела всегда были в идеальном порядке. В общем-то, благодаря этой аккуратности у них с Анной есть средства к существованию и неплохая медицинская страховка. Капитал, надежно укрытый в банках Швейцарии, позволял вести нормальную жизнь на проценты с вкладов. Нормальную, по их меркам. Сыты, одеты, обуты, что еще? Владимир стал убежденным трезвенником, поняв, что иначе он сопьется и превратится в развалину, в жалкое подобие человека. Ему всегда претили опустившиеся люди, утратившие даже пол. Просто какая-то животная масса, движимая одним желанием – выпить и забыться, или может быть никогда не проснуться.
Звяканье и легкое царапание металла о металл предварили бесшумное открытие тяжелой двери. Миша оторопело смотрел на девушку, предусмотрительно отшагнувшую вглубь коридора. Стянутые в хвост волосы и отсутствие косметики делали ее еще милей, одни глазищи чего стоили. При виде ошеломленного друга Владимир опять ощутил болезненный укол в сердце. Анну он тоже не узнал. Вежливо и тихо она поприветствовала их, избегая прикосновений, показала, куда поставить вещи и где помыть руки, предложила чай. О том, что с ней произошло, позже рассказала ему Варвара, приходящая домработница. Владимир не знал, что Анна год провела в больнице, где ее сначала вернули к жизни, а потом лечили от травм внешних и внутренних. За этот год срослись сломанные ребра и разгладились многочисленные гематомы, но прежнюю беспечность сменила постоянная настороженность.
Владимир много чего не знал о сестре. Не знал, что она умеет делать уколы, да так ловко, что он чувствовал разочарование, когда она тихо говорила – «Все», не знал, что она занимается веб-дизайном просто из интереса, что она ночами висит в Интернете, надев наушники и отрешившись от окружающего. Он узнал обо всем позже, когда они стали жить рядом, в соседних комнатах, каждый в своем мире.
Владимир вспомнил, что у него есть диплом инженера-радиотехника и что в свое время он проводил уйму времени, паяя платы и перебирая старые телевизоры и радиоприемники. Мишка на правах старого друга частенько навещал его, принося оборудование на ремонт. И он и Владимир понимали, что это способ хоть чем-то занять себя, чтобы не свихнуться. Когда Михаил приходил в гости, Анна тихо сидела у себя в комнате. Владимир ничего не рассказал другу об Анне, это была ее боль и ее тайна.
У него тоже была тайна. Прежде всего, от Анны. Он мучительно хотел ее, подавляя собственные желания и возникавшие ниоткуда видения. Когда Владимир впервые почувствовал известное напряжение от прикосновения ее рук, он не поверил себе. Ему казалось, что он никогда больше не ощутит себя мужчиной, ведь нижнюю половину тела он практически не чувствовал. Они очень мало разговаривали с Анной, существуя рядом и выживая в меру своих сил. Отчего-то необходимость прикасаться к нему, делая уколы, была для девушки более приемлемой, чем терпеть в доме медработника. Анна вообще очень нервничала, когда в квартиру входил кто-то чужой, даже Миша. Владимир не раз видел, как она скрывалась в своей комнате, потом оттуда доносилось звяканье стакана и хруст разрываемых упаковок с лекарствами или хлюпанье бумажного пакета. Единственное исключение она делала для Варвары, которую знала еще до замужества.
Вечер шел своим чередом, радио мурлыкало что-то обычно-веселое, звук телевизора был выключен, Владимир не спеша раскладывал на столе разбитый пульт. Его уединение прервало легкое поскребывание в дверь.
- Да… - как можно мягче отозвался он, кроме Анны стучать к нему было некому.
- Володя… - она замерла у двери. Застиранный топик открывал плоский живот, старенькие джинсы держались на бедрах. Владимир смотрел только ей в глаза, чувствуя, как напрягается собственный живот и колом встает плоть. Он не понял, что она прочитала в его взгляде, но видимо что-то нелестное для себя, потому что робко попятилась.
- Входи. Что случилось? – он перевел взгляд на микросхему, хотя ему до невозможности хотелось смотреть и смотреть на Анну.
- Ты не мог бы… посмотреть мой компьютер? – смущаясь попросила она. – Он не включается.
Владимир улыбнулся уголком рта – Конечно.
Анна благодарно вздохнула и открыла дверь в свою комнату.
Владимир впервые был здесь с приезда, он тоже дорожил своим одиночеством и не собирался вторгаться в чужую жизнь. Отчего-то в комнате совсем не было мягких игрушек и всяких безделушек, которые так любят женщины. Строгая, почти спартанская обстановка, ничего лишнего. Бежевые стены, на полу ковер с крупным геометрическим рисунком, стеллаж с книгами, шкаф для одежды, кровать, над кроватью маленький телевизор, стол с компьютером, не с элегантным ноутбуком, как у него, а с обычным громоздким ящиком, маленький журнальный столик заставлен пузырьками и коробочками с лекарствами.
Владимиру стало стыдно, в своем стремлении не влезать в жизнь Анны, он отгородился от нее ледяной стеной, мечтая о ней, не предпринимал ничего, чтобы приблизить эту мечту. Маленькая одинокая девочка, вытесненная из реального мира, еще немного и она ушла бы в виртуал навсегда, там у нее наверняка были друзья и общение, которого так не хватало в реальной жизни. И он не делал ничего, чтобы помочь ей, своим поведением загоняя ее еще глубже в эту раковину, которую она сама себе создала.
Владимир проверил контакты и предохранитель в пилоте, но все было в норме. Компьютер в самом деле не включался.
- Нужно разобрать его и посмотреть, в чем дело. – сказал он, ловко отсоединяя провода.
- Да, конечно… - Анна с тоской смотрела ему в спину.
- Ты можешь пока воспользоваться моим, - радушно предложил Владимир, ставя системный блок на колени.
- Нет… у меня все ссылки и пароли в этом. Ты сможешь его починить? – в голосе послышалась робкая надежда.
- Я постараюсь. А ты пока поставь чай. Хорошо?
Владимир уехал к себе, оставив Анну осмысливать неожиданное предложение. Он никогда прежде ни о чем не просил ее, отстаивая свое право на самостоятельность.
Когда через полчаса Владимир появился на кухне, его ждала кружка с горячим сладким чаем с лимоном, вазочки с конфетами и вареньем и неуверенный взгляд Анны, сидевшей на табуретке, как нахохлившийся воробышек.
- Мне жаль, Анна, но, похоже, придется менять маму.
- Да… - она с несчастным видом уставилась в свою чашку.
- Я позвонил Мише, он завтра привезет все необходимое. А может быть купим тебе новый? Ноутбук ведь удобнее.
- А… можно?
Владимир почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы от отблеска надежды в ее взгляде.
- Ну, конечно можно, Аня. И спасибо за чай. Я люблю как раз такой.
- Я помню… - она двумя руками обхватила чашку, закрываясь ей от него.
Над столом повисло молчание, сейчас в кухне сидели двое людей, которым в общем-то нечего было сказать друг другу. Осколки разных миров.
- Аня, я хотел попросить… - Владимир поставил на стол пустую чашку. – Погуляешь со мной?
- Сейчас? – она недоуменно посмотрела на него. – Ведь ночь уже.
- Пожалуйста… Я не смогу один…
Беспомощность в его голосе обезоружила Анну, и она согласно кивнула.
Летняя ночь была полна городского шума и запахов. Превалировали запахи дороги, но иногда ветерок вплетал тонкую ноту воды и пыльных листьев из близкого палисадника.
Анна судорожно вцепилась в ручки кресла, огни фонарей казались расплывчатыми пятнами, случайные прохожие – неизвестными врагами. Она испытала облегчение, когда брат попросился домой.
- Спасибо, Аня, - улыбнулся он, желая ей спокойной ночи.
***
Через день Михаил привез новый ноутбук, который был торжественно вручен Анне. Она впервые улыбнулась радостно и застенчиво, совсем как в прежние времена, когда получала давно желанный подарок. Но Владимир теперь не позволял ей ночь напролет сидеть в сети, он старался не дать порваться тонкой ниточке, возникшей между ними. Анне, похоже, нравились их вечерние молчаливые посиделки на кухне, во всяком случае, она не выказывала недовольства. В один из таких вечеров она неуверенно протянула ему листочек.
- Что это? – Владимир развернул записку и пробежал глазами список.
- Это список лекарств для тебя. Если ты не против, я могла бы делать тебе массаж, чтобы мышцы не атрофировались.
Владимир нахмурил брови. – Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь встану из этого чертового кресла?
- Попытаться можно… - Анна уткнулась в чашку.
Он горько усмехнулся, но потом кивнул головой.
- Давай попробуем.
Теперь в жизни Владимира появилось еще одно занятие, которого он ждал со страхом и тайной надеждой. Первое время он не чувствовал прикосновений Анны, просто лежал на столе, краем глаза наблюдая за девушкой. Ему нравилось ее строгое сосредоточение, полное поглощение делом. Позже он ощутил неожиданную силу в тонких пальцах и собственное возбуждение. Ему казалось, что чувствительность возвращается с каждым днем, от рождающейся боли хотелось стонать, Анна колола ему лекарства на ночь, чтобы он мог спать. Ноги оживали, Владимир это чувствовал. Мало помалу он сумел согнуть непослушные конечности, и больше не давал себе пощады. К ежедневным упражнениям на турнике прибавились занятия для ног. Настал день, когда Владимир сумел устоять на ногах. Они подгибались и дрожали, но он стоял, и его заливало счастье. Он больше не будет калекой, не будет ни от кого зависеть и наконец-то сможет сказать Анне о том, что давно уже теснило грудь. На что ей был безногий инвалид? Зато теперь перед ними весь мир. Он сможет отогреть ее сердечко, сможет прогнать все страхи. Теперь сможет! Владимир пока еще сидел в кресле, но скоро расстанется с ним навсегда.
Вечером Владимир и Анна как обычно пили чай на кухне.
- Твои руки творят настоящие чудеса. Ты бы стала хорошим врачом. – он ласково погладил тонкие пальчики.
- Может быть. – помедлив отозвалась девушка.
- Тебе же оставались только госы и диплом. Ты могла бы попробовать восстановиться.
Анна судорожно сжала чашку и помотала головой.
- Нет… нет… я не могу…
В глазах опять заблестели слезы, и она убежала в свою комнату. Владимир не дал ей возможности побыть в одиночестве, решительно отворив дверь. Он смотрел, как Анна выдавливает на ладонь разноцветные горошинки из блестящих конвалюток, наливает воду в стакан трясущимися руками, он просто смотрел, как она проглотила всю эту химию и упала на кровать. Через некоторое время она вдруг заговорила чужим незнакомым голосом.
- Я убила его, Владимир. Это я его убила…
Владимир склонил голову к плечу, и запоздало понял, что она говорит об Андрее. Он подъехал поближе, - Расскажи, если хочешь.
- Андрей был таким внимательным и заботливым, когда ухаживал, я не знаю, почему согласилась выйти за него. Но я никогда не любила его. Наверное, он это чувствовал. Впервые он поднял на меня руку месяца через три после свадьбы, ты уже уехал. Он сам потащил меня на эту вечеринку, а когда мы пришли домой, в бешенстве бросил мне в лицо, что я готова соблазнить всех мужчин, которых вижу, а потом он ударил меня. Я никогда не думала, что он настолько ревнив. Я собрала вещи, хотела уйти, но он не отпустил меня. Утром принес огромный букет, стоял на коленях, умолял простить, клялся, что никогда не тронет меня больше, но это были пустые обещания. Дальше стало только хуже, мне вообще никуда было не выйти, он следил за мной, как маньяк, устраивал дома настоящие истерики. И мне было не уйти от него. Я один раз попыталась, но он нашел меня и избил еще сильнее. Я не знаю, он вел себя как ненормальный. Периоды ревности сменялись периодами любви, когда он просто задаривал меня разными безделушками.
Анна смотрела в потолок сухими глазами.
- Я получила результаты анализов, и сказала Андрею, что беременна. Боже, как он переменился в лице. Он кричал, что никогда не поверит, что это его ребенок, кричал, чтобы я рассказала, с кем путалась, что он все знает. «Шлюха! Продажная дрянь!» Он ударил меня в лицо кулаком, я упала, он стал пинать меня ногами, целя в живот. «искаженное лицо Андрея… безжалостные удары…» Я плакала, просила его остановиться, умоляла не трогать ребенка, но он ожесточался все больше. Я почувствовала резкую боль в животе и вдруг увидела удовлетворение на его лице. Только тогда я поняла, как сильно ненавижу его. А он стал меня раздевать, его всегда заводили издевательства. Я не знаю, откуда взялись силы, во мне что-то взорвалось, я оттолкнула его.
Анна помолчала, облизнула губы.
- Он попятился и вдруг усмехнулся. Такой страшной усмешки я никогда у него прежде не видела. Я поняла, что он сейчас убьет меня, тогда я бросилась на него. Я не чувствовала боли, только обжигающий холод внутри. Дальше я все помню как в тумане. Окно оказалось за его спиной, а потом он уже лежал на земле. Тогда я почувствовала, что не могу больше. У меня ничего больше не было. Ни мужа, ни ребенка, ни даже брата. Была только скручивающая боль и пустота внутри. Я пошла на кухню, открыла газ и села на пол. Врачи зачем-то спасли меня. Теперь я живу и всего боюсь.
Анна говорила каким-то мертвым голосом, а Владимир все сильнее стискивал руки, наяву представляя все, через что пришлось пройти его нежной ласковой девочке. Как ему хотелось собственноручно свернуть шею садисту, прикрывающемуся ревностью.
Владимир медленно встал на колени возле кровати.
- Прости меня, Аня, прости, я должен был остаться и защитить тебя. Прости. – Ее пальцы дрогнули под его губами.
- Если бы ты был рядом, было бы еще хуже. Андрей бы очень скоро догадался, почему я не люблю его. А ты… все равно бы видел во мне лишь сестренку.
Владимир боялся поверить, что слышит эти слова наяву. Он подтянулся и лег рядом с Аней. Она не сопротивлялась, когда он обнял ее.
- Маленькая моя, я всегда тебя любил. Я уехал, когда ты выбрала другого.
- Я была такой дурой…
- Тише… - Владимир осторожно прижал ее к себе. – Теперь я с тобой. Я всегда буду с тобой. Я люблю тебя.
Он лежал и держал в объятьях самую лучшую девушку на свете, а она спала, одурманенная лекарствами. Вспомнит ли она его слова наутро? Он не знал.
А в голове крутилось: …Остается лишь слово – я хочу быть с тобой! Жизнь прожить с тобой, жизнь любить с тобой, жить любимым тобой. Каждый день жизнь делить с тобой. Возвращаться домой, заправляя постель, жизнь дарить с тобой, обожать наших детей…