|
Есть просто волки, есть просто люди, есть Истинные оборотни и есть полукровки,
которых никто не хочет знать. И есть Любовь, которая сильнее всего. Он ударил хлестко, наотмашь, в кровь разбивая губы. - Не смей! – низкий рык волка был не менее неожиданным, чем звонкий шлепок. Алексей расширенными глазами смотрел на отца, не утирая кровь. Анна вынула платок и протянула Владимиру, догадываясь, что сын от неё отпрянет. - Чтобы я больше в своем доме таких слов не слышал. В конце концов, имей уважение к матери! – в горле всё еще клокотал гнев. - Лучше никакой матери, чем такая! – ощерился волчонком. Владимир краем глаза заметил, как на полувздохе замерла Анна, и угрожающе двинулся к сыну. - Утрись! – бросил платок в лицо. Это оказалось последней каплей. - Ненавижу вас! – заорал Алексей и перекинулся. Владимир стал волком всего на долю секунды позже. Переярок оскалился, потом резко крутнулся и выскочил в дверь. Владимир медленно поднялся уже человеком. - Прости… - он ласково обнял жену. - Ты зря его ударил. – вздохнула она. - Не забывай, он – волк. Если бы я не применил силу, он бы подумал, что ему можно и дальше оскорблять тебя. - Он просто называет вещи своими именами. Мне никогда не стать Истинной, ты это знаешь. - Ты опять его защищаешь. – Владимир приподнял ей лицо за подбородок. – Аня, он уже взрослый. - Какой же он взрослый?! – она криво усмехнулась. – Совсем волчонок ещё. - Этот волчонок уже сильнее, чем ты. И он это знает. – он помрачнел. – Из дома без меня ни ногой. Даже во двор. И Варвару надо предупредить. - Владимир, ты что? – возмутилась она. – Алёша не чудовище! - Он еще не умеет сдерживать себя, идёт на поводу у зверя. Я не хочу подвергать вас опасности. Обещай мне. – Владимир строго смотрел ей в глаза. - Обещаю… - Анна уткнулась ему в плечо, сдаваясь. Алексей бежал по лесу, порыкивая от злости. Отец, родной отец ударил его!!! Только из-за того, что он осмелился высказать правду! Полукровка не может быть его матерью, он ведь Истинный! Истинный!!! Как он раньше не замечал, что мама… то есть Анна, не такая, как они с отцом? Он то думал, что она просто не хочет бегать с ними днем! А она… полукровка!!! Если отцу она так нравится, что он предпочел ее его родной матери, то пусть с ней и остается! А он не станет терпеть! Серебристо-черный вожак едва повернул голову при его появлении, Алексей чуть махнул хвостом, но подбегать к нему не стал. Молодые волки искренне обрадовались ему, и они устроили небольшую кучу-малу. Стая недавно успешно поохотилась, и волки были вполне довольны жизнью. - Что случилось, Алеша? – Иван Иванович расположился в любимом кресле, наблюдая за внуком. Тот даже в человеческом обличье не стоял спокойно и явно был чем-то расстроен. - Дед, скажи мне правду. Кто моя мать? Барон изумленно воззрился на мальчика. - Твоя мать – Анна. - Не лги мне! Она полукровка!!! – Алексей яростно обернулся. - Да, это так. Но она твоя мать. Взгляни в зеркало. От отца у тебя только волосы и глаза, все остальное ты взял от нее. Ты даже превращаешься в белого волка. – Иван Иванович вздохнул, упертость внук унаследовал от обоих родителей. - Мне сказали, что Анна просто похожа на мою н а с т о я щ у ю маму! Поэтому отец с ней. - Кто сказал? - Неважно. – подросток упрямо сжал губы. – Я знаю, что это правда. - Это неправда. – барон покачал головой. – Алеша, это неправда. - Ты просто не хочешь сказать мне! Защищаешь ее! Я не понимаю, дед! Как ты можешь? Как ты можешь спокойно смотреть, что твой сын живет с полукровкой уже столько лет?! - Ты не поймешь этого, пока не полюбишь сам. - Он не может ее любить! Она же не такая как мы! Подделка под Истинную! Ей не место среди нас! – мальчик рубанул ладонью воздух. - Если ты не заметил, она не живет ни с нами, ни с волками, ни с людьми. Она живет с твоим отцом. Право же, Алеша, я не замечал раньше за тобой этой спеси. – Иван Иванович оперся подбородком на руку. - Я всю жизнь считал себя настоящим Истинным! Ты сам мне говорил, что я будущий вожак стаи! Я – настоящий, это она заняла место, которое ей не принадлежит!!! Место моей матери. А отец ударил меня! - Алексей, тебе нужно успокоиться и все хорошенько обдумать. Пока останешься у меня. И пока не помиришься с отцом, к его усадьбе лучше не подходи. – барон ласково обнял внука за плечи, но тот вырвался. С недавних пор он считал себя взрослым, ему уже четырнадцать лет и нечего с ним обращаться, как с несмышленышем! Откинув со лба густую, как у отца, челку, мальчик пробурчал. - Не буду. Анна казалась спокойной, когда рассказывала Варваре о выходке Алексея. Только потом она обессилено опустилась на скамью. - Ничего не понимаю! – женщина всплеснула руками. - Я тоже не понимаю. – Анна тихо вздохнула. - Владимир Иванович, что же это делается? – Варвара повернулась к вошедшему барону. - Не знаю, Варя. Пока не знаю. Если нужно во двор будет выйти – зови меня. И засов теперь запирай. – серьезный вид Владимира испугал женщину, знающую его с детства, и она не стала перечить. - Анечка, пойдем, ты совсем бледная. – он поднял жену на руки, как делал это всегда. В спальне закутал ее в одеяло и прижал к себе. - Я никогда не оставлю тебя. И никому не позволю обижать. – напомнил Владимир, бережно целуя женщину. - Я не понимаю, Володя, когда он изменился? Совсем недавно Алеша был жизнерадостным и открытым мальчиком. Что с ним случилось? - Когда я узнаю, кто настроил его против тебя, он пожалеет… - даже Анна поежилась от этого негромкого обещания. – Мне нужно будет проведать отца. - Ты же не думаешь, что Иван Иванович… - Я думаю, что это кто-то из поместья. Последние полгода Алеша только там и пропадал. Отец не стал бы, он знает, сколько ты значишь для меня. Анна протяжно выдохнула и уткнулась в шею мужа. - Сегодня новолуние. - Я помню. Признаться, у меня были грандиозные планы. – слабо улыбнулся мужчина. - Ты побудешь со мной? – она прижалась к нему потеснее. - Даже не думай, что тебе удастся меня спровадить. – хмыкнул он. - Я люблю тебя. – негромко призналась Анна, и Владимир крепче обнял ее. Из-за последних событий о близости не могло быть и речи, и они просто лежали рядом, обнимая друг друга. Утром Владимир велел Анне с Варварой запереть двери и ни в коем случае не выходить из дома. К отцу он поехал верхом, не хотел нести одежду в зубах. Иван Иванович сидел в своем любимом кресле, Алексея видно не было. - Володя! – отец радостно улыбнулся и поднялся навстречу. – Ты за Алешей? - Нет пока. Боюсь, что сейчас мы наговорим друг другу много ненужного. Как он? - Зол на весь мир. – неохотно признал Иван Иванович. – Даже не знаю, где и набрался этого. - Я тоже не представляю, кто его настроил против Анны. – Владимир посмотрел на отца. - Ты же не думаешь, что это я? - Нет. Но кто-то в твоем доме. - Я постараюсь его найти. И если он действительно в моем доме… - в негромком голосе угадывалась властность вожака. – Но почему ты так уверен, что это человек? - Потому что больше некому. Истинных нас только трое, включая Алешу, волки об этом даже не думают, только человек способен на подлость. – Владимир стиснул зубы. – Хотел бы я знать – зачем? - Не знаю, Володя. Даже не представляю. Я найду его, не волнуйся. И береги Анну. – Иван Иванович хлопнул сына по плечу. - Я запретил ей выходить без меня. И Варваре тоже. – он тяжело вздохнул. – Никогда бы не подумал, что буду опасаться собственного сына. - Он еще очень молод и глуп. Но он очень силен, как все Истинные. Ты правильно сделал. - Я знаю, папа. Но мне не по себе. Ты присматривай за ним, хорошо? - Конечно. Я все время стараюсь быть рядом. - А где он сейчас? - Набегался и спит. - Спасибо, пап. – Владимир быстро обнял отца и отступил. – Мне нужно вернуться к себе. Иван Иванович кивнул, проводил сына и пошел проведать внука. Мальчик спал, разметавшись на кровати, от уголков глаз к вискам пролегли мокрые дорожки. - Мама… - простонал он во сне едва слышно. – Мама… Барон вздохнул и укрыл его простыней. От прикосновения тонкой ткани Алексей успокоился, повернулся на бок и задышал ровно и размеренно. [i] Волчица выползла через узкий лаз и потянулась всем телом. Черный волк уже ждал ее, ласково лизнул в морду и шаловливо фыркнул в ухо. - А где наш сын? – она завертела головой. - Он ушел. – сухо ответил волк, не глядя на подругу. - Ушел? Куда? – волчица даже села от неожиданной новости. - В стаю. Не волнуйся за него. Она была растеряна и не слишком верила самцу. - Это ты прогнал его? - Конечно, нет! – черный был возмущен. Она виновато боднула его лбом в плечо, молча прося простить ее. Он лизнул волчицу в ухо, и она повеселела. Но на охоте она была рассеяна и отвлекалась на каждый шорох. Волку пришлось даже рыкнуть на нее, когда она попыталась отказаться от еды. Она не могла спокойно лежать, не хотела играть, беспокойство снедало ее. Волчица вскинула морду к тонкому серпу молодой луны и завыла. Волк подобрался, готовый отразить любую опасность, подруга не обращала на него никакого внимания. Она плакала в темное небо, изливая луне свою грусть. [/i] Алексей замер, услышав тоскливый вой, он узнал голос. Лапы необъяснимым образом побежали на зов, но молодой волк вскоре одумался. «Я только посмотрю!» - решил он, подползая на брюхе поближе. Притаившись в кустах, он жадно втягивал носом родной, несмотря ни на что, запах, и злился на себя. Еще отец, напружиненный, прислушивающийся, готовый разорвать любого, кто приблизится, это тоже злило его. Переярок бесшумно отполз задним ходом и опрометью кинулся в лес. Владимир обнял жену, поцеловал в шею и разочарованно разжал руки. Анна виновато вздохнула. - Прости, я не могу… - Хочешь, съездим к отцу? - Алеша не хочет меня видеть. - Ты можешь спрятаться, и он тебя не заметит. - Но ты всегда меня находишь. – это прозвучало немного обиженно. - Конечно! Ведь я без тебя не могу жить. – Владимир серьезно посмотрел ей в глаза. Анна слабо улыбнулась и прижалась лбом к его плечу. Алексей сел за широкий кухонный стол и подпер ладонями подбородок, наблюдая за Полиной. Статная пышногрудая красавица хозяйничала на кухне в доме его деда. - Вы сами не свой, Алексей Владимирович. – елейно вздохнула она. – Молочка налить? - Нет, не хочу. Расскажи мне еще про маму. - Узнает Иван Иванович, не сносить мне головы! Это ведь тайна! - Он наверху, не услышит. Расскажи! - Я уже что знала – рассказала. - Расскажи еще раз про свадьбу. Она была красивая? - Самая красивая. И батюшка ваш глаз с нее не сводил. - А где была Анна? - Пряталась где-то. – Полина махнула рукой. – Владимир Иванович же ненавидел ее. Даже убить хотел, я сама слышала. - Я не понимаю, почему он так переменился? – подросток нахмурился. - Наверное, рассудком слегка повредился, когда ваша матушка пропала. – она жалостливо всхлипнула. - А вдруг она жива? – Алексей встрепенулся. – Я найду ее! Полина промолчала и опустила глаза. Как просто оказалось манипулировать щенком ненавистной Аньки. Он уже и матерью ее не считает, и скоро его ненависть станет смертельной. Осталось совсем немного, намеками убедить его, что именно Анна виновата во всем, и тогда… Это из-за Аньки они торчит на этой кухне, если бы та не забрала Варвару, то барин бы нашел ей мужа. А кто ее сейчас возьмет, старая она уже. Всю жизнь ей сломала эта зверюга! Дверь с улицы открылась совершенно бесшумно, Полина даже взвизгнула от неожиданности, когда увидела Владимира. - Вот значит, кто байки рассказывает. А вы, молодой человек, поменьше бы глупости слушали. Владимир смерил сына презрительным взглядом и развернулся к побледневшей Полине. Он едва качнулся вперед, и женщина оцепенела, осознавая, что это конец, но грозное движение остановило легкое прикосновение тонкой руки к локтю мужчины. Алексей запоздало привстал, и теперь ругательски ругал себя. Щенок! Отец бы свернул Полине шею, а он ничего не успел бы сделать. Если бы не Эта… - Пойдем. – грозно пророкотал Владимир и глазами указал сыну на дверь. Подросток опустил голову и не увидел тревожного взгляда мужчины, направленного на жену. Анна едва заметно повела головой, успокаивая его. Оставшись наедине с Анной, Полина судорожно схватила тесак и прижалась спиной к печке. Безумно округлившиеся глаза были полны ужаса. Никогда еще от полукровки не веяло такой угрозой, улыбка – волчий оскал, в глазах зеленые звериные огоньки. - Что, Поленька, радуешься, что обманула мальчика? – а вот голос звучал вкрадчиво, с кошачьим мурлыканьем. – Я одного не пойму, зачем? - А ни зачем! – злорадный смех звучал издевательски. – Чтобы тебе счастья не было! У меня из-за тебя семьи своей нет, и у тебя не будет! Полина взмахнула тесаком и кинулась на Анну. - Что здесь происходит? – увидев барина, служанка кинулась к нему. - Спасите, отец родной! Защитите от зверюги этой! - Анна? – Иван Иванович недоуменно посмотрел на невестку. - Беда у Поленьки. Совсем с горя девка тронулась. Вон она какая красивая, да гладкая, а замуж вы не пускаете. - О чем ты говоришь, Аня? – барон стал всерьез опасаться, что тронулась как раз таки совсем не Полина. - О том, что кузнец наш овдовел. – Анна так посмотрела на него, что Иван Иванович захолодел, поняв все в один миг. А поняв, оценил и месть, на которую раньше считал ее неспособной. - Кузнец… что же… пожалуй, ему не жаль такую красавицу отдать. - Барин… помилуйте! Он же медвежий сын! От него все бабы плачут! И свою в могилу свел, ненасытный! – заголосила Полина. - Ну, ну, полно, не благодари. – барон будто бы не услышал ее причитаний. – В воскресенье же свадьбу сыграем. Анна улыбнулась тонкой змеиной улыбкой, Полина будет наказана, но как исцелить от яда лжи сына? Владимир открыл дверь в свою спальню. - Входи. Алексей покосился на него, но послушался. Барон вальяжно уселся в кресло, смерил сына насмешливым взглядом и предложил. – Ищи. - Что искать? – недовольно буркнул мальчик. - Ты же волк. Ищи след своей матери. Алеша растерянно хлопнул ресницами, ему и в голову не приходило начать поиски отсюда. Он медленно втянул воздух, выбирая крупицы запахов. Отец… дед… опять отец… немного Анна… еще женщины… нет, просто служанки, запах щелока и простого мыла ни с чем не перепутать. Он прошелся по комнате, отыскивая все необычное. На этот едва уловимый шепоток, отголосок тонкого запаха просто метнулся и победно поднял руку с платком. - О, ты нашел его. – Владимир печально посмотрел на сына. – Отдай, пожалуйста. - Нет, это мамин! – Алексей спрятал платок за спину. - Не совсем. Это платок [i]моей[/i] матери. – барон сглотнул. – Я думал, что давно потерял его. - Отдам, в обмен на что-то от [i]моей[/i] мамы! – подросток с вызовом вздернул подбородок. - Ну, хорошо… - Владимир вздохнул и поднялся. Достал из шкафа узкую длинную шкатулку и отпер ее ключом, висевшим на шее. На Алексея ураганом обрушился запах отца, смешанный с запахом Анны и гарью костров. - Вот свадебная фата твоей матери. И брачная лента. – старший Корф достал тонкую полоску атласа с завязанным узлом. – Надеюсь, тебе не надо объяснять, что значит этот узел? - Две жизни в одну, навсегда… - Пробормотал Алеша давно затверженные слова. Неопаленные концы ленты означали только одно – священный огонь благословил этот брак, иначе от ленты ничего бы не осталось. Но мальчишечье упрямство было сильнее даже этого доказательства. - Нет! Я не верю тебе! Это неправда! – упорно твердил он. - Твоя мать слишком избаловала тебя. – рявкнул Владимир, запирая шкатулку. – Завтра же поедешь в кадетский корпус, довольно тебя жалеть! *** Алексей лежал на узкой койке и дышал размеренно и ровно. Ни один человек бы не догадался, что кадет Корф не спит. До одури, до скрежета зубовного хотелось перекинуться, но он терпел. Ухмылка отца при расставании была презрительной. «Ты никогда не страдал по-настоящему. У тебя всегда было все, поэтому ты этого не ценишь. Тебе придется понять, что такое одиночество, может быть тогда… - барон замолчал, обрывая фразу. – Ты не должен перекидываться. Ты должен притвориться, что ты обычный человек. Если тебя раскроют – ты умрешь, люди не любят оборотней. Твоя жизнь в твоих руках. Я вернусь к Рождеству.» Уже первой же ночью, он понял, как прав отец. Впервые он был одинок, страшно, беспредельно. Мальчишки-кадеты были чужими, он не знал о чем с ними говорить, все их интересы были ему непонятны. Его сразу же испытали на прочность, подловив втроем, но отведав крепких тумаков, отступились. Алексей чувствовал, что никогда не станет здесь своим. Одиночество стало безбрежным, как звездное небо в новолуние. Странное дело, но в этой звенящей пустоте в голову начинали лезть всякие мысли. И когда он вертел в голове воспоминания и фразы, он словно бы осмысливал их по новому. Истории Полины стали вдруг расползаться, как плохо сшитая одежда. Отчего он поддался? Она заманила его, как несмышленого щенка! Сначала превозносила его до небес, какой он сильный да ловкий, настоящий Истиный, как гордится им дед. А он глупый, и уши развесил, не замечая яда, по капле вливаемому в немудреные истории. Как он хотел быть похожим на отца, бесстрашного, отважного, лучшего охотника! И он слушал с горящими глазами, сам исправляя неточности, ну откуда Полине знать о жизни в лесу? И все глубже увязал в этой полуправде. Потом все чаще стало появляться презрительное – полукровки. И кровь вскипала – такие не имеют права жить! Подделка под Истиных! Гниль! Зараза! Алеша с трудом удержался от стона, вспоминая свои слова. И открытие, тяжеленным молотом ударившее в виски, мама – из них! Сердце словно разбухло в груди, он волком убежал в лес и почти сутки пролежал под старой корягой. Если мама – полукровка, то кто тогда он? Получается, что он не Истиный? Видеть мать вдруг показалось невыносимым, и он вернулся в поместье к деду. И снова Полина с показной заботой, с медоточивыми разговорами, вдруг обмолвилась, будто случайно, что Анна ему не мать. И испугалась же так натурально, что он поверил в правдивость ее слов. Поверил, потому что хотел поверить! Полукровка – клеймо изгоя, он не может быть таким! И еще несколько месяцев он слушал эти россказни, убеждая себя, что он чистокровный Истиный, а Анна просто заморочила голову отцу. А теперь правда резала больнее ножа, он просто бестолковый щенок. И всего-то нужно было заглянуть в свою душу, оставшись наедине с самим собой. Отец никогда не порол его, но лучше бы сейчас выпорол, потому что сам себе он станет палачом куда страшнее. Простит ли его мама? Выслушает ли? До Рождества ему предстоит терзаться неизвестностью. Анна тихонько всхлипывала в подушку, чтобы не услышал недавно вернувшийся Владимир. Сердце болело, как там Алеша в чужом городе среди людей. Когда он был с волками в лесу, ей было спокойнее, а от людей можно ждать любой подлости. Полина – живой пример. Что она себе придумала, отчего обвинила ее, Анну, в своих неудачах? Или она, потакая любимому сыну, позволяя ему все, этим совершила ошибку? Как бы там ни было, она все равно любила его. Муж все же услышал, прилег рядом, обнял. - Не волнуйся, он – Корф, он справится. И он многое поймет. – уговаривал ее Владимир, поглаживая по руке. – Я сам прошел через это, и, как видишь, живой. Ему нужно побыть одному, совсем одному, чтобы вся дурь выветрилась. Уверяю тебя, к Рождеству ты его не узнаешь. - А вдруг он еще больше озлобится? – Анна страдальчески посмотрела ему в глаза. - Только если он будет продолжать лгать себе. Но я уверен, он найдет в себе силы принять правду. - Нужно было давно ему сказать, кто я. – тяжелый вздох заставил оборотня почувствовать себя виноватым. - Мы не выбираем себе родителей. В свое время я тоже ненавидел полукровок, ты же помнишь. - Да. А потом вдруг все изменилось. - Просто я полюбил. Как все Истиные – раз и навсегда. Это из-за меня Алеша стал таким эгоистом. Единственный сын, единственный внук… Но я так боюсь потерять тебя… - Владимир уткнулся лицом в ладони жены. - Я люблю тебя. – она прижалась щекой к его макушке. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. - А ты потворствуешь моему эгоизму. Все делаешь так, как я хочу. Как хотел Алексей. - А ты опять ревнуешь меня к сыну. - Ему можно, а мне нельзя? – Владимир фыркнул. – Он с малолетства влюблен в тебя, чуть не выжил меня из нашей постели. Анна потупилась, признавая свою ошибку. - Ты прав, я во многом потворствовала ему. Просто, меня очень долго никто не любил, только Варя и то, украдкой, с оглядкой. Я хотела, чтобы Алеша никогда такого не испытал. Видимо, я перестаралась. Владимир обнял ее. - Я люблю тебя и никогда не оставлю. Алексей повзрослеет и все поймет, вот увидишь. Она вздохнула и уткнулась ему в грудь. *** Одиночество стало одновременно его тюрьмой и броней. Алексей смотрел на мир сквозь его призму, он словно находился в хрустальном стакане. Его надменность и молчаливость заставляли других кадетов держаться на расстоянии, и это отнюдь не способствовало каким-либо отношениям. Чтобы заполнить пустоту, он прилежно учился, чем заслужил еще большее неодобрение мальчишек. Ему даже пытались устроить «темную», но зачинщики потом щеголяли синяками, - замотать Корфа в одеяло так и не удалось. Алексей изо всех сил старался сдерживаться, чтобы не выдать себя. Дома все было понятно: Истиные – хозяева, волки в лесу – приятели, люди в доме – прислуга. А здесь все было не так. Люди прислуживали людям и подчинялись людям. И разобраться в их иерархии ему было сложновато, но он справился. Ему приходилось подчиняться, смиряя себя, но он должен был сохранить свою тайну. Должен, чтобы отец мог гордиться им. И чтобы мама простила… *** Владимир нервно ходил по комнате, не в силах придумать, как отвлечь жену от мрачных мыслей. Его угнетало, что Анна не отдавалось ему так полно, как раньше. Ссора с сыном оставила слишком сильную рану в ее сердце, и ему не удавалось утишить боль. Он прошел в спальню, Анна стояла у окна. - Володя… - она прижалась к нему, когда он обнял ее, но ответный поцелуй был полон грусти. - Как мне тебя порадовать? – потеряв терпение, Владимир спросил прямо. - Прости… я волнуюсь за Алешу. – она виновато наклонила голову. - Я знаю… И все же не понимаю, почему он отказался от тебя? Не могу понять! - Что ж тут непонятного? Он стыдится матери-полукровки. Ты лишился своей мамы слишком рано и возвел ее на такой пьедестал… Мертвых любить проще, чем живых. Живые слишком часто делают что-то, что нас раздражает. - Ты оправдываешь его грубость? – Владимир скрипнул зубами. - Я просто понимаю его. – тихо ответила Анна. – Ты сам прекрасно знаешь, как относятся к полукровкам. Люди и звери боятся и избегают нас потому, что мы ни те, ни другие. Наша душа разделена на две половинки, и им не суждено встретиться. Полукровки ущербны именно из-за этого. И все чувствуют эту половинчатость. Особенно Истиные. Родителями принято гордиться, но как гордиться тем, кого должен презирать? Это у вас в крови. - Хочешь его увидеть? - Очень хочу! Но… вряд ли он захочет. - Поедем завтра, и ты его увидишь, я обещаю. Анна благодарно обняла мужа. - Надеюсь, с волчицей тебе не так тоскливо, как со мной. - Глупенькая моя… ревнуешь к себе? - Нет! Ну… иногда… - сдалась она. - Не стоит. Она тоже скучает. – Владимир крепче сжал руки. – Все равно ведь это ты. *** Алексей возвращался в казарму, и вдруг остановился на полшаге. Чуткий слух донес обрывок разговора из арки. Один голос он узнал – Протас Веденин – наглый и сильный подросток, спал от него через кровать, а вот другой был слишком писклявым. Корф шагнул в тень арки и окликнул. - Протас? - Чего тебе? – он недовольно обернулся, и Алексей смог разглядеть мальчишку лет двенадцати. Наверняка это был его первый год в корпусе. - Брысь отсюда! – рявкнул Корф на младшего кадета, и тот рванул с места. - Ты не лезь, куда тебя не просят! – Протас сжал кулаки. - Не трогал бы ты младших, Веденин. – с ленцой посоветовал Алексей. - А то что? – издевательский смех прозвучал несколько натужно. - Узнаешь. Протас поежился, ему показалось, что в глазах оппонента сверкнули зеленые волчьи огни. Уже на следующий день почти вся рота первокурсников крутилась около Корфа. Они словно следили за ним, но Алеша не чувствовал угрозы. Скорее это была попытка понравиться, так подросшие волчата заигрывают со старшими собратьями. Жмутся к земле и смотрят, прижимая уши, в любой момент готовые обрадоваться снисходительному вниманию или дать деру. Он цыкнул на них и пошел в казарму. Сначала в свою, а потом к ним. Алексей сел на стул в углу и стал пришивать подворотничок на чистую форму, захваченную с собой. Отец когда-то научил его этой премудрости, - пытался сделать из него солдата. А он, щенок, не понимал, жаловался маме, зато теперь был благодарен. Мальчишки в его присутствии приободрились, делали вид, что занимаются своими делами, но видно было, как пляшут озорные искры в глазах. Ну точь-в-точь волчата под присмотром волчицы. В казарму заглянул один из его сверстников, поманил одного из мальчишек, но тот придвинулся к Корфу и искоса посмотрел на него. - Чего тебе? – Алексей недовольно поднял голову на вошедшего. - А… ничего… - тот спешно ретировался. Мальчик благодарно взглянул на него, взял свою форму и устроился в полуметре от него. Скоро вся рота старательно пришивала подворотнички, одинаково высунув языки от усердия. *** Утром еще до занятий его позвали, Алексей увидел посетителя, не смог сдержаться и побежал к нему. - Папа! – остановился, влипнув в отца. Обхватил его руками, уткнулся носом в грудь и глубоко вдохнул родной запах. – Папа… Словами не мог выразить, как он оказывается, скучал. Как ему недоставало семьи. И все это враз обрушилось на него, он даже всхлипнул от наплыва чувств. - Ты сегодня в увольнении на весь день. К вечеру вернешься. – Владимир на мгновение обнял сына и разжал руки, мальчик за месяц необъяснимым образом вырос и повзрослел, с ним не пристало обращаться как с ребенком. - Я сейчас. – Алеша оглянулся и, увидев одного из кадетов, просветлел. - Протас! Тот недовольно посмотрел на него. - Чего? - Присмотри за моими, ладно? Веденин изумленно уставился на младшего Корфа, потом неуверенно кивнул. - Спасибо! – Алексей благодарно улыбнулся и пошел с отцом к воротам. На улице мальчик торопливо огляделся, но не найдя того, кого искал, сник. - Сейчас заедем в особняк, потом пойдем гулять. – Владимир жестом предложил ему сесть в пролетку. Алеша напрасно надеялся увидеть маму в доме, в гостиной ее не было, а в планы отца не входило намерение задерживаться. - Через минуту вернусь. – Владимир ушел в сторону кухни, а Алексей опрометью бросился на второй этаж, где располагались спальни. Анна смотрела из окна на повзрослевшего сына, идущего рядом с отцом, и слезы сами по себе текли по щекам. Мужчины вошли в дом, и она обессилено упала на диван. С ее мальчиком было все в порядке, это главное. Ей хоть иногда видеть его, больше ничего не нужно. И пусть даже он не считает ее матерью, она научится жить с этим. Подходить к нему за новыми оскорблениями она не станет. Она едва успела вытереть щеки, дверь с грохотом ударилась об стену. Алексей тяжело дышал, словно от стремительного бега, стоял и смотрел на нее. Анна выпрямилась, не отводя взгляда, несмотря ни на что, она не боялась. Подросток сделал два шага и упал, уткнувшись лицом ей в колени. Он молча плакал, а она так же молча сидела, не шевелясь. Она чувствовала его отчаяние, как свое, и когда оно стало практически невыносимым, Анна коснулась рукой темных волос сына. - Мама, прости меня… - негромко сказал он, не поднимая головы. Она вздохнула, не в силах вымолвить ни слова, горло стянуло спазмом. - Мама, я знаю, я так виноват! – он рискнул посмотреть ей в глаза. – Я был таким глупым… Прости меня… пожалуйста… Последнее слово перешло во всхлип. - Алеша… - только и смогла сказать Анна и протянула к нему руки. Он обнял ее и уткнулся в шею. - Мама… мама… - повторял мальчик, а она не могла сдержать слез. - Ты простишь меня? – он уперся руками в подлокотник. - Да. – она утвердительно прикрыла глаза. Алеша положил голову ей на колени и свернулся калачиком, чудом поместившись на небольшом диване. Она гладила его по волосам, как в детстве. - А папа сильно на меня сердится? – вдруг спросил он. - Об этом тебе лучше спросить у него. - Я спрошу… а ты пойдешь гулять с нами? - Если ты этого хочешь. - Хочу! Анна вздохнула. - Алеша, я полукровка и останусь ею, этого не изменить. Если тебе сложно… принять меня, я все пойму. Он снова встал перед ней на колени. - Я был своенравным щенком, когда отказался от тебя. Я не мог принять… себя. Поэтому поверил в сказки. - А теперь? - Теперь могу. И я знаю, кто ты. Ты – моя мама. – он поцеловал ей руки. Анна поразилась, как в этот момент он был похож на отца. Он посмотрел на нее и вздохнул. - Ты мне не веришь? - Ты очень изменился. – Анна дотронулась до лица сына, словно не доверяя своим глазам. - Наверное. – Алексей опустил голову. – Только… ты все равно не сможешь меня простить. - Я давно тебя простила. – она грустно улыбнулась и покачала головой. - И за Полину? Это ведь я во всем виноват. Если бы я не слушал ее выдумки… - Ты всегда любил сказки. - Только не с плохим концом. - У этой сказки конец еще не дописан. – Анна хмыкнула. – И для Полины он будет не так плох. - Ее не наказали? – удивился мальчик. - Это как посмотреть. Полина получила то, о чем мечтала. Она вышла замуж. - За кого? – насторожился Алеша. - За Арсения-кузнеца. – спокойствие Анны стало ледяным. - Мама, но он же… вправду как медведь. – он вскочил. – Здоровенный! - Ничего с ней не сталось. – она невольно улыбнулась волнению сына. – Правда, не узнать ее, тихая да светлая. К осени первенца родит. - Мама… ты самая добрая! – Алексей кинулся обнимать ее. Разве можно было его оттолкнуть? Владимир деликатно постучал прежде чем открыть дверь. Да, он не ошибся, сын в самом деле вырос и здорово изменился. Простить то Анна его простит, но забыть его ненависть вряд ли сможет. И сам он никогда не забудет его взгляд. Им всем придется научиться жить с этим. - Пап… - подросток подошел к нему и опустил голову. – Прости меня. Только… ты зря боялся за маму… Я бы никогда… - Я рад это слышать. – Владимир положил руку ему на плечо. *** Алексей едва успел вернуться в казарму к отбою. Он снова и снова перебирал в памяти каждую минуту, каждое слово, сказанное сегодня родителями. Его простили, он чувствовал это. Между ними не осталось тяжести недосказанности и прогорклого привкуса вины. Последние крупицы стряхнул легкий ветерок на Невском, утащил их в по-осеннему холодную речную воду. Пирожные и кофе в небольшой кондитерской показались ему наградой и символом прощения. Отец даже не стал напоминать ему об обещании не перекидываться, и Алешу очень грело такое отношение. Родители в самом деле считают его взрослым. Он улыбнулся и, насвистывая, пошел в свой корпус. По дороге заглянул к своим первогодкам, они уже мирно спали. Протас резко повернул голову. - А… это ты… - прозвучало немного разочаровано. - Ага, я. – Алексей протянул ему руку. – Спасибо. Тот пожал ее и вдруг смутился. - Не за что. *** Хотя было довольно прохладно, Анна не захотела возвращаться домой в экипаже. - Не устала? – ласково спросил Владимир. - Нет. Давай пройдемся. – она взяла его под руку. – Сегодня можно гулять хоть всю ночь. Он засмеялся в ответ и прижал ее к себе. - Ты рада? - Очень. Мне теперь так спокойно. - Странно, но мне тоже. И еще, пожалуй, я счастлив. - Да… я чувствую то же самое. – Анна с довольным вздохом прижалась щекой к его плечу. Они не спеша шли по улице и молчали. Владимир почувствовал неясное беспокойство и ускорил шаг, стараясь поскорее миновать темный закоулок, но Анна остановилась, как вкопанная. Он поморщился. - Пойдем, там ничего нет кроме отбросов. - Там Истинный, разве ты не чуешь? – очень тихо сказала она. – Скажи ему, чтобы выходил. Владимир нахмурился, но потом пожал плечами. Раз Анна хочет… Он грозно зарычал, впрочем, не надеясь на успех, но из закоулка появилась маленькая фигурка. Не говоря ни слова, Анна скинула плащ и закутала ребенка. Владимир тут же набросил ей на плечи свой плащ и повелительно вскинул руку, останавливая извозчика. Найденыш оказался девочкой, она сидела в пролетке, напряженно глядя на барона. Анну она словно не замечала. Владимир молча разглядывал найденку. Она была слишком грязной, и он не мог даже толком понять как она выглядит. Волосы едва доставали до плеч, были обрезаны неровно, висели сосульками. Как только Анна учуяла ее? Корф удержался и не поморщился, хотя стойкая вонь помойки была ему неприятна. В особняке девочка остановилась у порога, настороженно принюхиваясь, Владимир сразу же велел позвать двух служанок и негромко рыкнул. Девочка вздрогнула и пошла с женщинами. - Зачем ты так с ней? – вздохнула Анна. – Она маленькая и напуганная. - Именно поэтому. Во всяком случае, теперь она не сбежит. - Я хочу поговорить с ней без тебя. Барон улыбнулся и поцеловал жену. - Я буду наверху. - Спасибо. – она благодарно посмотрела на него. Девочка вошла в гостиную и остановилась, испуганно оглядываясь. В длинной рубашке она чувствовала себя голой. Мужчины не было видно, женщина сидела на диване, а возле нее невысокий столик был уставлен едой. Девочка едва не заскулила от голода и отчаяния. - Не бойся. – тихий голос женщины был мелодичным, нестрашным. – Иди сюда. Девочка подошла, помедлив немного. - Меня зовут Анна, а тебя? – Анна с жалостью смотрела на худенькую девчушку, руки в цыпках, пальцы потрескались, в углах рта заеды. - Настя. – шепотом ответила та. - Поешь, если хочешь. Настя. – Анна указала ей на стул. Ее не пришлось упрашивать, девочка с жадностью набросилась на еду. Жидкая каша с волоконцами мяса показалась ей невообразимо вкусной. И еще роскошь – стакан свежего молока. Его Настя выпила медленно, смакуя каждый глоток, потом посмотрела на женщину. Та поставила на пол миску с мелко нарезанным мясом. - Это для волка. Девочка поколебалась, но решилась. Анна помогла волчонку выпутаться из рубашки и подтолкнула его к миске. Мясо исчезло в мгновение ока, молоко тоже. Животик волчонка раздулся, и он сыто зевнул. Анна погладила юную волчицу по мягкой шерстке, та не протестовала. Она была очень красивой масти: серая, с белой маской на мордочке, льдистые голубые глаза. Щенок насторожился, заскулил и прижался к ногам Анны, через секунду в комнату важно вошел черный волк. Он обнюхал поджавшую хвост волчицу и вдруг лизнул ее в нос. Щенок повеселел, запрыгал. Волк протяжно зарычал, и маленькая волчица зашлась скулящим лаем. Анна понимала их с пятого на десятое, но общий смысл уловила. Владимир спросил найденыша, где ее родители. Оказалось, что их Настя не помнит, она с самого раннего детства жила с людьми. То с одними, то с другими. Потом ее привезли в этот город, и она потерялась. Какой-то мужчина привел ее в дом на окраине, там были еще дети. Их заставляли попрошайничать, били. Дети дрались из-за еды. Она улучила момент и убежала. Ее искали, но она спряталась на той помойке. Перекидывалась редко, чувствовала, что нельзя. По ночам теперь стало холодно, но она не знала, что делать и куда идти. Волк снова умыл языком маленькую мордочку, обещая защиту, и щенок затих. Владимир положил голову на диван, прижавшись к бедру Анны, и растопырил уши. Она тихо засмеялась и стала почесывать ему шею и за ушами. Волк прикрыл глаза от удовольствия, потом лизнул жене руку, махнул хвостом и ушел. - Настя… - позвала Анна, и она сразу же превратилась в человека. Анна протянула ей рубашку, подождала, пока она оденется, и повела ее в спальню. - Тебя больше никто не обидит. – пообещала баронесса, укрывая девочку одеялом. Та вдруг вцепилась в ее руку и тихо заплакала. Анна сидела с ней, гладила по голове, пока ребенок не заснул. - Что ты думаешь обо всем этом? – спросил жену Владимир, когда она пришла к нему. - Настя останется у нас. Разве мы можем поступить иначе? - Конечно, нет. Но она слишком долго была игрушкой для людей, ее всему нужно будет учить. - Тебя это пугает? – хмыкнула она. - Просто я не знаю, как обращаться с девочками. Да еще с такими маленькими. - Просто у нас теперь есть дочка. Уверена, ты справишься. - Дочка… мне нравится эта идея. - Только эта? – хихикнула Анна. - Не только! – низким предупреждающим тоном сказал Владимир и повалил ее на кровать. - Я знаю, как обращаться с тобой! - Правда? – она притворно удивилась. - Сейчас я тебе докажу! – барон нащупал застежку на ее платье. *** Владимир обнимал жену, вдыхая сладкий аромат женщины, утомленной ласками. - Я люблю тебя. – прошептал он ей на ухо. - М-м-м-м… - Анна потянулась в его объятьях и прижалась потеснее. - А ты? Скажи мне. - Люблю. – она сплела свои пальцы с его. - Ты же знаешь, что люблю. - Знаю. – Владимир удовлетворенно выдохнул. конец |