Между небом и землей
Есть просто волки, есть просто люди, есть Истинные оборотни и есть полукровки, которых никто не хочет знать. И есть Любовь, которая сильнее всего.

Анна открыла глаза и несколько секунд приходила в себя. Как же она голодна! Желудок скукожился, словно она месяц не ела. Девушка со стоном потянулась и кое-как натянула рубаху. В ушах противно звенело, как всегда после превращения. Она полежала еще немного, стараясь унять давно привычную слабость, как только звон немного стих, она сразу села. По опыту зная, что чем быстрее она поест, тем скорее отступит липкое бессилие, Анна надела сарафан и выбралась из своей норы.
На кухне для неё уже было приготовлено молоко в кринке и кусок хлеба. Она ела торопливо, давясь большими глотками, молоко текло по подбородку, по шее.
- Да, не отберёт никто! – горько вздохнула Варвара, отрезая еще хлеба.
- Спасибо, Варя. – Анна утерла рот рукавом и слабо улыбнулась.
Вошедшая на кухню Полина с ненавистью посмотрела на девушку.
- У, зверюга! – прошипела она, так чтобы Варя не услышала. Зато чуткий слух оборотня донёс до девушки всю гамму эмоций человеческого голоса. Ненависть и страх, обычный отклик. И на том спасибо. Истинные её презирают, это гораздо больнее. Только хозяин дома смотрит на неё с недоверчивым интересом, словно удивляется, как она еще не сдохла. Будь она просто волчицей, давно бы уже лапы протянула, но она оборотень-полукровка, и это её клеймо.
Анна никогда не понимала, отчего Иван Иванович оставил ей жизнь, обрекая на участь изгоя. Луна властвовала над её кровью, обращая по ночам в зверя и отнимая память, лишь три ночи новолуния Анна оставалась человеком. Истинные же были едины в двух обликах и обращались по своему желанию. Серые братья были послушны им, признавая за вожаков. А её не признавал никто. Ни люди, ни звери.

Первые годы своей жизни она не помнила совершенно, словно кто-то ножом отрезал изрядный ломоть. Зыбкие воспоминания начинались лет с восьми, когда барчук уехал в столицу, и хозяин обратил на неё внимание. До этого она старательно пряталась, её словно и не было в доме.
- Кто эта пигалица? Ишь, заливается, как жаворонок. – услышала она голос барона и торопливо юркнула в сено, прекратив петь.
- Анна это. – Варвара была смущена.
- Анна? – мужчина хмыкнул. – Ну, вылезай.
Её отмыли, переодели в шелковое платьице, и хозяин запретил ей прятаться. Анна не помнила, когда научилась читать и писать, но помнила, когда впервые нажала пальцем на клавишу рояля. Звук был такой огромный, он заполнил весь дом и её маленькое тело, и навсегда остался с ней.

Совсем недавно она стала вспоминать сны. В этих снах она всегда была голодна. Всегда. Она бежала всю ночь, но слабые лапы не могли догнать зайцев, когда ей удавалось поймать мышь, она была счастлива. Вдалеке слышалась песня волков, и она знала, что туда ей никак нельзя. Хочешь выжить – спрячься, твердил внутренний голос, и она пряталась.

Владимир вошёл в дом и приподнял голову, незаметно принюхиваясь.
- Володя! – отец заспешил к нему, обнял.
- Да, папа, я вернулся. Теперь уже навсегда. – рот молодого человека сжался в тонкую линию.
- Я этому очень рад. – Иван Иванович с гордостью оглядел сына. Высокий темноволосый красавец, он будет прекрасным хозяином поместья и вожаком стаи. – Ты чем то недоволен?
- Почему она всё ещё здесь? – Владимир не мигая посмотрел на отца.
- Потому что она выжила. Я не могу её прогнать.
- Я не понимаю, зачем ты взял на себя вину?
- Потому что я убил её отца, разве нет?
- Он был сам виноват!
- Я знаю, но тем не менее… Во время гона всякое случается, но я не должен был убивать. Когда её мать швырнула мне волчонка, я не знал, что делать. И я дал ей шанс.
Владимир фыркнул.
- Володя… уже сегодня ночью ты можешь найти её и… убить. Ты в своём праве. – старый барон вздохнул.
Молодой человек задумчиво посмотрел на него.
- А знаешь, папа, я так и сделаю.

Анна впервые не могла дождаться ночи, запах молодого хозяина неимоверно пугал её. Столько ненависти и презрения она еще никогда не чувствовала. Она улизнула из дома при первой же возможности, переоделась в крестьянскую одежду и спряталась на заднем дворе. Собаки поворчали, но лай поднимать не стали, она до вечера провозилась, помогая то там то сям, и, прихватив кусок хлеба, растворилась в летних сумерках.

В эту ночь волчице не везло с охотой, даже мыши и кроты удирали от неё. Вяло перебирая лапами, она плелась к крохотному роднику, к которому волчья стая никогда не наведывалась. Воды в маленькой ямке было на один глоток, но такой свежей больше нигде не было. Ослабев от голода и жажды, волчица не учуяла, что у родника кто-то был, и не успела убежать. Всё, что ей оставалось – упасть, прижаться к земле, надеясь, что грозный противник посчитает её никчемной добычей. Она распласталась, прижав уши, поджав хвост и закрыв глаза от страха, когда огромный чёрный волк скакнул к ней. Она даже не дышала, пока он стоял над ней, напряженно принюхиваясь. Волчица приоткрыла один глаз и успела заметить пушистый хвост, стремительно скрывающийся в зарослях.
Она подошла к родничку и стала медленно-медленно лакать, чтобы не ждать пока вода снова наберётся. Язык и нос снова стали приятно холодными, можно было и в обратный путь. Она привычно спутала следы, пролезла под валежником и неторопливо побежала к норе.
Ветер донёс запах охотника и свежей крови, волчица замерла, принюхиваясь. Он был всё ближе, она слышала, как приминается трава под сильными лапами. Волчица рванула во всю прыть, только преследователь был куда резвее. Она прыгнула вбок, перекатилась под поваленное дерево и притаилась, надеясь, что он не найдет её. Куда там.
- Я знаю, ты здесь. Вылезай. – недовольно прорычал он. Она выползла, прижимая уши, и вопросительно уставилась на чёрного волка, положившего к её лапам уже остывшую печень косули. Рот моментально наполнился слюной, желудок заскулил, умоляя хоть о кусочке лакомства.
- Ешь. – предложил волк, отошёл на пару шагов и лёг. Волчица лизнула неожиданный подарок, потом с рычанием вгрызлась в мясо.


Девушка запрокинула голову, потягиваясь и встречая утро. В туманной дымке таяли обрывки воспоминаний. Сегодня она впервые не хотела есть, это было чудом! Она зажмурилась, стараясь удержать в памяти этот сон, так непохожий на другие, но он развеялся, как утренний туман.
- Аннушка, ты на себя не похожа! – ахнула Варвара. – Разрумянилась, глазки разблестелись! Встретила кого?
- Не знаю, Варя, я почти не помню. – девушка спокойно отщипывала кусочки хлеба и аккуратно запивала молоком.
- Владимир Иванович, доброго утречка. Молочка парного? – захлопотала кухарка, завидев молодого хозяина. Анна медленно встала из-за стола, маленькими шажками пятясь к двери. Пока от мужчины не веяло угрозой, но всё могло в любой момент измениться.
- Нет, Варя, спасибо, ничего не надо. – покачал головой молодой барон, не сводя глаз с девушки. Она замерла под оценивающим взглядом, ожидая очередной грубости, но Владимир молча развернулся и вышел.

Иван Иванович ждал сына в столовой.
- Доброе утро, папа. – Владимир опустился на стул и задумался.
- Доброе. – согласился барон. – Сделал, что хотел?
- Ты знаешь, что нет. – молодой человек поморщился. – Я не понимаю, папа, как ты мог это допустить?
- Что именно?
- Ты видел её? Хоть раз?
- Волком? Очень давно. – Иван Иванович пожал плечами, наливая себе кофе.
- Там кожа да кости, посмотреть не на что! Она всего боится! Как она выжила, ума не приложу!
- Теперь ты понимаешь, почему я не могу её прогнать? Она выжила, несмотря ни на что.
- Папа, а ты жесток. Ты просто бросил её! – Владимир почувствовал, что еще немного и он сорвётся на крик.
- Странно, что тебя стало это заботить. Вчера, помнится, ты хотел избавиться от неё.
- Передумал, как видишь.
- Ты охотился для неё? – старший состроил удивленную гримасу. – Зря.
- Не зря! – упрямо набычился сын. – Ты прекрасно знаешь, что человек не может возместить то, что не съест волк. Она еле лапы таскает.
- Она справлялась все эти годы, раньше ей было хуже.
- Куда уж хуже. – Владимир уставился в чашку. – Зачем ты это делаешь, папа? Зачем делаешь вид, что заботишься о ней?
- Ты еще не понял? Я именно, что забочусь. Мне не нужен человеческий зверёныш в доме. Анна получила прекрасное образование, изумительно играет на рояле, а как поёт!
- Да она прозрачная! Рёбра выпирают! – молодой человек вскочил.
- Володя, она – полукровка. Я не могу её принять в стаю. – Иван Иванович серьезно смотрел на сына.
- Гуманней было убить её при рождении. – в сердцах бросил Владимир.
- Твоя подруга вряд ли потерпит даже такую слабую конкуренцию, так что когда у тебя родится первый выводок, Анны уже не будет.
- Ты так спокойно говоришь об этом!
- Так же спокойно, как и о любой смерти. Даже о своей.
- Анна слишком молода, чтобы умереть. Она еще и не жила толком!
- Выживает сильнейший, кому как не тебе об этом не знать. – барон повертел в руках пустую чашку. – Володя, не приручай её.
Владимир ответил тяжёлым упрямым взглядом.

Анна старалась не встречаться с молодым хозяином, придумывая себе занятия вне дома. Благо, стоял август – ягодно-грибная пора, девушка почти весь день проводила в ближнем лесу, не замечая, что из чащи за ней внимательно следят карие глаза.

Волчица вылезла из норы и сладко потянулась, серебристые лунные лучи пронизывали тёмные кроны деревьев, это было красиво. Она подпрыгнула, ловя падающий листик, впервые за долгое время ей хотелось играть, все же она была почти щенок. Волк выдвинулся из-за деревьев совершенно бесшумно, волчица остановилась на пол-движении.
- Хорошая ночь для охоты. – он приглашающее склонил голову. Она подумала, посмотрела на него и неторопливо побежала прочь. Волк последовал за ней, как привязанный.
Волчица остановилась на крутом склоне у реки, он был весь изрыт маленькими норами. Споро работая лапами, она стала подкапывать ближайшую норку, волк заинтересованно наблюдал за ней. Волчица усердно делала вид, что не замечает его. Из другой норы выскочили несколько мышей, но она словно этого и ждала, рывок, щелкнули зубы, и незадачливая мышь стала первым трофеем. Волк подошёл поближе, решительно не понимая, в чём заключается забава. Решив помочь, он стал бегать по склону жутко топоча, от этого тарарама из нор покатились шустрые тени, волчица своего шанса не упустила.
- Ну, теперь ты наигралась, и мы побежим охотиться? – он переминался с лапы на лапу, торопясь сорваться в бег.
- А чего ты за мной увязался? – волчица побежала к реке.
- Не хочу, чтобы тебя кто-нибудь обидел. – волк пристроился рядом на полкорпуса сзади.
- Меня никто не обидит. Спасибо за помощь, но кажется, тебе пора. – она наклонилась к воде и больше не смотрела на него.
- Ладно. – волк выглядел слегка озадаченным.


Владимир утром был явно не в духе. Отец не выпытывал, просто поглядывал на него и спокойно завтракал.
- Пап, ты представляешь, она меня прогнала! – Владимир раздражённо бросил салфетку и сложил ладони домиком. – Еще вчера пугалась каждого движения, а сегодня и уши торчком, и отворачивается, и хвост не поджимает.
- Молодец девочка. – улыбнулся старый барон. – Главному научилась, теперь я за неё спокоен.
- И что же по-твоему главное?
- Ни от кого не ждать помощи. Надеяться только на себя. Её удел – одиночество. Она вряд ли найдёт себе пару.
- Это почему?
- Люди боятся в ней зверя, а звери – человека. Да и полукровки вообще редкость, мало кто доживает до такого возраста.
Ивану Ивановичу очень не понравилось задумчивое выражение на лице сына, словно тот принимал какое-то чрезвычайно важное решение.

Старый барон ласково попенял Анне, что она совсем его забросила и уже несколько дней не поёт и не играет. Девушка смотрела в пол, потому что в двух шагах ухмылялся Владимир. Она никак не могла понять его настроения, и это пугало гораздо больше ненависти.
Анна приучалась жить рядом с этим новым Владимиром, но сбегала при первой же возможности. Молодой барон повадился вставать в дверях, перекрывая выход, и молча смотреть на неё. Она, не поднимая глаз, ловила оттенки запахов, пытаясь угадать, что у него на уме. Пугало то, что она больше не чувствовала презрения, скорее любопытство, но иного плана, нежели у его отца. Владимир словно искал ответ на какой-то вопрос, как будто она могла дать его.

Волчица лежала под грудой валежника и дремала под тоскливый осенний дождь. Нельзя сказать, что нынешняя ночь была неудачной, совсем нет, она загнала двух зайцев и наелась до отвала, ей просто было скучно. Зашуршали ветки, она пружинисто припала на лапы и зарычала, недвусмысленно давая понять, что место занято. Чёрный волк с невероятным проворством проскользнул под валежник, и волчица замолчала.
- Я полежу с тобой, можно? – не дожидаясь разрешения, он умостился рядом.
- Чего тебе? – она отвернулась. Он слегка прижал уши и толкнул её носом, словно спрашивая, «что не так?»
- Там есть стая, видел? Тебе туда. – волчица шумно выдохнула.
- А ты? Скоро зима.
- Я справлюсь. Спасибо, что помог.
- Не за что.
Волк выпрыгнул под дождь и пропал.


Снег уже давно выбелил землю и укутал спящий лес пушистыми сугробами. Владимир день ото дня становился всё мрачнее. Он стал предпочитать волчий облик в светлое время суток, а ночами сидел в кабинете и, не отрываясь, смотрел на огонь в камине.
Однажды Иван Иванович не выдержал.
- Я устал смотреть на твою хмурую физиономию, Володя. Что случилось? – он сел в кресло напротив.
- Ничего. – буркнул тот.
- Уже зима. Пора бы тебе подругу присматривать. У соседей славная барышня подросла, скоро женихи со всей округи сбегутся.
- Я не против. – Владимир не шевелился.
- Володя… что с тобой? Или скучаешь по столичным развлечениям? – барон озадаченно посмотрел сыну в глаза.
- Нет, вот уж по чему не скучаю. Я там вздохнуть полной грудью не мог, думал, отравлюсь. Не люблю все эти притирания! Только нюх отбивают. – молодой человек фыркнул совершенно по-волчьи.
- Что тогда?
- Папа… что во мне не так? – во взгляде Владимира читалось отчаянье. – Почему она меня гонит?
- Кто? – не сразу понял Иван Иванович.
- Анна. Волчица. – выдохнул молодой человек.
- Володя, ты сошёл с ума? – опешил отец.
- Нет. К сожалению, нет.
- Ты – Истинный, полукровка не пара тебе. – барон не кричал, он говорил спокойно и чуть удивленно.
- Я знаю, я всё знаю, папа! – Владимир вскочил и нервно отошёл к окну. - Но мне нужна только она.
- Она отвергла тебя? – изумления в голосе прибавилось. – Тебя?
- Да. Я ей не нужен. Она говорит, что ей никто не нужен! – он яростно выдохнул.
- Володя… может быть, она права?
- Она просто боится, что я её брошу. Дам привыкнуть и уйду. Или прогоню. – Владимир стукнул ладонью по ни в чём не повинному подоконнику.
- А днём ты не пытался с ней поговорить? – Иван Иванович задумчиво скрестил руки на груди.
- Не могу. – он уперся лбом в холодное стекло. – Когда её вижу, все слова забываю.
- Володя… мне трудно это признать, но… ты влюблён. Всё гораздо хуже, чем я предполагал. – барон вздохнул. – Но ты мой сын, и я хочу, чтобы ты был счастлив.
- Ты… позволишь мне привести её в стаю?
- Тебе придётся изрядно подраться за этот выбор.
- С тобой тоже? – Владимир настороженно ждал. Отец долго-долго молчал, потом медленно выговорил.
- Думаю, что волку-одиночке будет всё равно.
- Мне не нужно этого! – молодой человек резко развернулся к нему. – Мне нужна Анна.
- Волчица?
- И человеком тоже. Я женюсь на ней, папа. Уже этой зимой. – он требовательно посмотрел на отца.
- Ох, Володя, Володя… ты слишком горяч. Ты убьёшь её.
- Никогда! Я буду её защищать.
- От меня? Не стоит. Я всего лишь старый волк. И я знаю, что когда твоей подруги не станет, ты даже не взглянешь на другую волчицу. И на другую женщину… Такой, как она больше нет.
- Почему ты так легко смирился? – Владимир подозрительно прищурился.
- А смысл? Мой отец тоже не очень то одобрял Веру, он хотел для меня другую подругу, более сильную, более выносливую. Возможно, с ней у нас было бы больше волчат. Но мне нужна была только одна, и он отступился. Видимо, он видел в моих глазах то же самое, что я вижу в твоих. – улыбка старого барона была полна грусти, нежности и сожаления. – Только не этой зимой, Володя. Твой волчонок может никогда не родиться. Дай ей еще хотя бы год.
Владимир медленно кивнул и упёрся ладонями в подоконник. За окном начиналась метель.

Ветер швырял в морду колючие снежинки, волчица жмурилась, но продолжала идти. Ей было н у ж н о добраться до места, она чувствовала, что это жизненно важно. На открытых местах буран буквально валил с лап, пригибал к земле, норовил намести сугроб. Волчица боролась, не сдавалась, упрямо поднималась и где ползком, где катком двигалась к одной ей известной цели. Она не заметила овражка из-за снежной круговерти перед глазами, лапа не встретила опоры, и волчица кубарем покатилась вниз.

Анна приходила в себя гораздо труднее, чем обычно. Болела рука и голова, и еще не отпускала тревога, запахи вокруг были совсем незнакомыми.
- Тебе лучше? Попей. – услышав этот голос, девушка подскочила, но сильная рука тут же уложила её обратно.
- Ты конечно оборотень, но пока тебе надо лежать. – криво усмехнулся Владимир и протянул ей чашку с питьем. Анна подчинилась и отпила пару глотков терпкого вяжущего травяного взвара.
- Где я? – рискнула спросить она.
- В моём доме. До поместья я бы тебя не донёс, ты бы замерзла. – он медленно скользил взглядом по её телу. Девушка только сейчас поняла, что обнажена и дёрнула на себя одеяло.
- Где вы меня нашли?
- Недалеко отсюда. Ты упала в овраг и сломала лапу.
- Сломала? – Анна недоумённо посмотрела на свою руку.
- Да, она поэтому так болит. Не волнуйся, к завтрашнему утру всё пройдет. – Владимир поудобнее расположился в кресле. – Отдыхай, из дома я тебя не выпущу, буран всё сильнее.
- Когда взойдёт луна, я стану волчицей. Я не могу отвечать за неё.
- Это будет еще не скоро, и с волчицей я как-нибудь договорюсь. – он вальяжно усмехнулся.
- Зачем вы меня спасли? Для чего? – Анна отставила чашку.
- Ты разве не хочешь жить? – удивился Владимир.
- И вы думаете, что я перед вами в неоплатном долгу? – она ненадолго сморщила носик.
- Ну отчего же в неоплатном? Я уже знаю, какую плату попрошу. – мужчина откровенно пожирал её глазами.
- Никогда! – девушка подтянула одеяло до самых ушей.
- Жизнь за жизнь, не так ли? – он наклонился к ней.
- Ты хочешь мою жизнь? Забери! – её лицо болезненно исказилось.
- Ты подаришь жизнь моему сыну и этим отплатишь долг. – Владимир не позволял ей отвести взгляд.
- Ты сошёл с ума! – негромко выдохнула она.
- Отец тоже так сказал, но я абсолютно серьёзен.
- Неужели ты не можешь найти кого получше?
- Только ты передо мной в долгу.
Последние слова заставили девушку замолчать и опустить голову. Жизнь за жизнь, она не сможет преступить древний закон. Отдать долг и… и дальше опять пустота. Никчемное существование. Звериная сущность слишком хочет жить, она не позволит человеческой половинке души распорядиться по-своему.
- Я соглашусь, если ты позволишь мне остаться рядом с ним. – она прямо взглянула на молодого барона.
Владимир неуловимо улыбнулся и кивнул.

Ей совершенно незачем знать, как он переживал, что не найдёт её, а когда нашел, думал, что не успеет донести. И еще ему очень не понравилась неестественно вывернутая лапа. Зубами за холку, закинул на спину и понёсся во всю прыть к своей сторожке. Благо, ветер поддавал в спину, прибавляя скорости. Анна начала превращаться, едва он захлопнул дверь, отсекая зимний холод. Владимир отнёс девушку на кровать, с сомнением ощупал руку, но всё было в порядке. Все оборотни залечивают раны при превращении, а к следующей луне даже болеть не будет.
Всё же она очень красивая, и волчицей и человеком. Её хочется прижать к себе и согревать поцелуями. Он мог бы это сделать прямо сейчас, но отец прав, она еще слишком слаба.

Анна лежала в постели, кутаясь в одеяло, Владимир дремал в кресле чутко, словно волк, приоткрывая глаза от каждого её движения.
- Я не сбегу! – возмутилась девушка после очередного взгляда.
- Я просто пытаюсь понять, когда ты проголодаешься.
- Спасибо за заботу, хозяин. – непонятно чего было больше в её голосе – горечи или издёвки.
- А знаешь, мне нравится эта идея. – Владимир хмыкнул. – Стать твоим хозяином, почему нет?
Он перебрался на кровать.
- Такая диковинка и только моя. Я поговорю с отцом.
Анна отвернулась, устало прикрыв глаза. Вместо того, чтобы разозлиться, он воспринял это как новую забаву.
- Не бойся, я не стану тебя мучить. – пообещал Владимир, дотрагиваясь до её волос.
- Я не боюсь. Мне всё равно. – девушка перевернулась на живот.
Мужчина хмыкнул и куда-то ушёл. Вернувшись, он положил на кровать рубашку и штаны.
- Одевайся, будем обедать.
Рубашка оказалась ей длинна, а штаны широки. Владимир подпоясал её верёвкой, закатал рукава рубашки, осмотрел девушку и рассмеялся.
- Ты такая смешная.
- Как пугало. – уныло подтвердила Анна, поправляя ворот, то и дело норовящий съехать с плеча.
- Очень милое пугало. – вкрадчивым низким голосом произнёс он, сглотнув.
- И, наверное, аппетитное? – от неё не укрылась его реакция. – Не думала, что Истинные едят людей.
- Нет, людей нет, только полукровок. – Владимир вдруг притянул её к себе так резко, что голова девушки запрокинулась, и осторожно коснулся губами беззащитного горла. Она непроизвольно опустила подбородок, отталкивая его голову, и мужчина выпустил её.
- Слишком соблазнительная… - недовольно вздохнул он и повёл Анну за собой.

Кухня была небольшой, Владимир управлялся в ней ловко, что свидетельствовало о немалом опыте. В печке уже давно томился кулеш, крупа совсем разварилась, а мясо разошлось волоконцами. Анна задумчиво зачерпнула ложкой жидкую кашу и подула, чтобы не обжечься. Пока она примерялась, Владимир уже ополовинил свою миску.
- Ешь, ешь, не отравлено. – усмехнулся он.
- Горячий. – пояснила Анна свою медлительность. Варево было довольно вкусным и сытным, она не осилила всю миску. Владимир налил ей еще травяного настоя и отвёл обратно в комнату.
- Спи. – велел он.
Даже если бы он и не приказал, девушка всё равно бы заснула. Барон заботливо накрыл её одеялом и тихо вышел.

Буран на улице был такой, что светлый день казался поздним вечером. Ветер гудел, рвал на клочки тяжелые плотные тучи, вытрясая из них снег, как перья из подушки. В такую непогоду ни один зверь носа из норы не высунет.

Волчица встревожено вскинулась, спрыгнула на пол с высокого ложа и забегала, ища выход.
- Ты куда?
Она только сейчас заметила чёрного волка, лежащего в углу.
- Нужно уходить. – она встревожено заскулила.
- Почему?
- Придут плохие. Сделают больно. – невнятно пояснила волчица. Она прижимала уши и припадала на лапы, стараясь казаться меньше и незаметней.
- Не придут. Здесь все меня боятся. – волк ободряюще толкнул её модой в бок.
Она мало помалу успокоилась и легла, всё равно оставаясь настороже. Волк улёгся рядом и тихонько фыркнул ей в ухо. Волчица недовольно покосилась на него и негромко зарычала. Он состроил виноватую морду, положил голову на пол, но только она отвернулась, снова принялся за своё.


Как обычно после бури погода установилась чудесная. Анна с наслаждением подставила лицо скупому зимнему солнцу. Шинель Владимира была ей непомерно велика, но других вещей в доме не было. Сапоги держались на маленьких ножках каким-то чудом, и то и дело норовили слететь. Они медленно двигались к поместью по заснеженному лесу. Барон терпеливо ждал маленькую спутницу, в особо трудных местах переносил на руках. От прогулки девушка разрумянилась, волосы немного растрепались, она даже не подозревала, как прелестно выглядит. Владимир не без труда сохранял бесстрастный вид.
Почти у дверей поместья, Анна повернулась к нему.
- Когда вы хотите получить долг? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Владимир загадочно улыбнулся и опустил голову.
- Просто помни о своём обязательстве. – и подтолкнул её к дому.

За обедом Иван Иванович искоса посматривал на явно довольного сына.
- Таким я нравлюсь тебе больше? - с усмешкой спросил Владимир.
- Намного. – кивнул старый барон.
Молодой человек задумался и вздохнул.
- Папа, ты совсем не любишь Анну.
- Ты прав. Тем более, что она скоро заберёт тебя у меня. Мы будем видеться совсем редко.
- А я даже не представляю, как бы я жил, если бы её не было. Папа, как ты мог предложить мне убить её?
- Я верил, что благородства в тебе больше, чем спеси. Ты никогда не обидишь слабого.
Владимир заинтересованно посмотрел на отца.
- А если бы я всё же сделал это?
- Боюсь, что разочарование было бы слишком сильным. – криво усмехнулся Иван Иванович.
- Я всё равно не понимаю, почему ты бросил её и наблюдал со стороны?
Барон вздохнул.
- Володя… я сделал всё, чтобы она научилась спасать себя. Первые годы Анну по ночам держали в доме, я не хотел, чтобы она пострадала в лесу. Потом понял, что это ей только во вред, она оказалась совсем не приспособлена к вольной жизни. Она была почти ручной. Если бы со мной что-то случилось, ты был еще слишком юн, чтобы принять на себя мой долг. А больше ей никто не мог помочь. Мне пришлось быть излишне жестоким.
- Теперь я понимаю. – Владимир медленно склонил голову в знак согласия. – Но она могла погибнуть.
- Когда становилось совсем туго, я разрешал Варваре незаметно подкармливать её, да и охота бывала порой излишне удачной. Я уводил стаю подальше, чтобы они не заметили её. Кстати, в искусстве быть незаметной – ей нет равных.
Молодой человек слабо улыбнулся, как мало он знал собственного отца и судил о его поступках довольно поверхностно.
- Со мной ты не был так жесток. – заметил он.
- Ты был сильным и крупным, за тебя я не переживал. Ты же знаешь, вся волчья жизнь, это карабканье по лестнице и попытка удержаться на вершине. Сначала восхождение, силой и умом заставляя сородичей подчиниться, признать за тобой право водить стаю, а потом… всё заканчивается. И ты всё чаще промахиваешься и вскоре уже со стороны смотришь на стаю, которая была твоей. А там подрастают новые волчата и прибиваются молодые волки.
- Папа, ты что-то рано начал философствовать. – Владимир зло рассмеялся, стараясь скрыть накатившую растерянность. Никогда еще осознание того, что отец смертен, не было таким сильным.
- Просто я готов. В любой момент… Теперь ты здесь, и я спокоен. – Иван Иванович взъерошил волосы сыну, как делал давным-давно, когда тот был еще совсем волчонком.

Волчица вылезла из сугроба и отряхнулась. Лес был полон запахов, особенно отчетливых из-за свежего снега. Чёрный знакомец шаловливо махнул лапой, припорошив ей морду снегом. Она чихнула от неожиданности и легонько куснула его за плечо. Он припал на передние лапы, приглашая поиграть, и понёсся по нетронутому белому покрывалу. Волчица бросилась вдогонку, он повернулся и прыгнул навстречу.

Утром Анна была странно счастливой, словно хороший знакомый по секрету поделился своей тайной. И эта чужая любовь необъяснимым образом грела сердце.

После возвращения из избушки Владимир совершенно перестал докучать Анне. Его теперь почти никогда не было дома, и девушка стала заметно спокойнее и не вздрагивала от каждого шороха. Иван Иванович чаще просил её спеть или почитать вслух, и она не отказывала. Старый барон почти всегда был задумчив, но Анна не решалась спрашивать о причинах.
Непонятное счастье цвело на губах красавицы загадочной полуулыбкой, она словно светилась изнутри.

Варвара куда-то собралась, и Анна запросилась с ней.
- Что ты, ласточка, зачем?
- Я помочь хочу. Да и прогуляюсь. Ты разве не на рынок?
- Нет. В сторожку к барону молодому, прибраться там надо, вещи собрать.
- Зачем? – Анна опустилась на лавку.
- Скоро оттепели начнутся, дороги развезёт, а он хочет почти всё увезти.
- Ему больше не нужна избушка? – девушке отчего-то стало грустно.
- Дом он хочет ставить большой! – с гордостью сказала Варвара. – Женится наш соколик.
- Женится? Когда? – теперь Анне стало понятно, отчего она перестала видеть Владимира.
- Сказал, следующей зимой. – женщина ласково улыбнулась. – Наконец-то барин внуков дождется.
После этих слов Анна побледнела и тяжело навалилась на столешницу.
- Что с тобой, ласточка?! – встревожилась Варя.
- Ничего… просто душно стало… - девушка усилием воли поднялась и буквально вывалилась на улицу. Морозный воздух со скрипом влился в лёгкие, но не принёс облегчения. «Что он придумал?» - Билось в висках. Кем она станет своему ребенку? Да, она недооценила коварства Владимира, недаром она так боялась его. Вот и ответ на любопытство в его взгляде, он ударит по самому больному. Позволит ей быть рядом с ребенком, но не матерью, а всего лишь кормилицей. Но неужели его жена не захочет родить ему волчонка? Или она как все Истинные презирает полукровку, и только рада превратить её жизнь в ад. Или, всё гораздо хуже? Владимир может стребовать с неё долг после того, как у него родится первенец. Подарить Истинному наследнику живую игрушку.
Анна застонала, но стон был больше похож на плач волчицы, потерявшей выводок.

Иван Иванович вздохнул и укоряющее посмотрел на сына.
- Володя, ты долго еще собираешься быть тенью?
- До следующей зимы. – серьезно ответил тот.
- Я тебя не понимаю.
- Папа, ты же сам сказал, что мне нужно подождать. Если я объяснюсь с Анной, то не смогу удержаться. Мне только и остается, что смотреть на неё издалека и мечтать. – Владимир до боли сцепил пальцы. – И потом, она мне не поверит.
- Думаешь, что Анна поверит тебе, если ты женишься на ней?
- Я не знаю. – молодой человек изучал рисунок на ковре.
- Боишься? – прищурился отец.
- Боюсь. – Владимир прикусил губу. – Очень боюсь.

Волчица бежала рядом с крупным волком и то и дело норовила лизнуть его в морду. Он страшно гордился, принимая эту ласку от белой подруги, но сохранял невозмутимость, правда недолго. Волк повалил её в снег и уткнулся мордой в пушистый мех на шее волчицы. Она зарычала и стала отбиваться, и хотя чёрный был крупнее и сильнее, он притворился испуганным. И уже волчице пришлось его утешать и облизывать, уговаривая, что она пошутила.
Они возились в снегу, сначала как подросшие волчата, потом она поняла, что детство закончилось. Она боднула его лбом в шею, и он всё понял.
Тонкий серп ущербной луны почти не давал света, звезды светились колючими тусклыми огоньками, помогая двоим забыть, что они не одни в этом мире.


Анна на ощупь нашла рубаху и стала быстро одеваться. В норе было темно и холодно, серый рассвет не мог пробиться сквозь густые ветки, заваленные снегом. Дрожа, девушка натянула сапожки, и вдруг замерла, поняв, что помнит кусочек ночи и чувства, кажущиеся чужими. Ночью она любила. Любила сильно, беззаветно, не боясь ничего. Он будет рядом, он позаботится, защитит, согреет в метель. Она больше не одна. Не одна!
Это воспоминание стеклянным осколком ранило сердце, её ночная половинка счастливее дневной. Намного счастливей. Почему она не может стать зверем навсегда и уйти в лес? Никогда еще участь полукровки не казалась девушке такой горькой. Кто она? Не человек, не зверь. Всю жизнь между небом и землёй. Всю жизнь одна. Если бы не Варя, хоть в петлю. Волчице повезло больше, она любит и любима. И теперь она человеком тем более не может распоряжаться собой. Не имеет права.

Не успела она войти в дом, как на неё буквально накинулись малознакомые женщины и потащили в баню. Девки где-то в глубине дома выводили высокими голосами что-то жалостливое, хватающее за сердце. Анна ничего не понимала, стряхнула назойливые руки и с трудом удержалась от звериного оскала.
- Зачем? – сумела не зарычать она.
- Барин велел. – заискивающе сказала самая старшая.
- Я сама. – Анна попыталась закрыть дверь перед их носом.
- Не губи! Осерчает Иван Иванович, что будет? – едва ли не заскулили они хором. Девушка со вздохом отступила.
Её вымыли с особым тщанием, вытерли дорогущим мягким полотенцем и увели наверх. Анну вертели как куклу, сушили и расчесывали волосы, одевали и наряжали. Она даже не сразу поняла, что на шее сверкает бриллиантовое колье, а волосы убраны жемчугом. Только когда её с макушки до пят накрыла невесомая фата, она поняла, что за наряд на ней.
Теперь стала понятна и вся суета вокруг неё и жалостливые песни. Только одно пока оставалось тайной – кому отдаст её руку барон?
Иван Иванович ждал её внизу лестницы, Анна приготовилась к худшему. Ходили слухи, что в некоторые годы готовили девушку, одевали как невесту, и отводили в лес, волку в жёны. Она сама никогда не присутствовала при этом, но другого объяснения у неё не было.
Барон повёл её не в лес, а на внутренний двор, там у брачных костров ждал жених. Он повернулся, и Анна замерла, узнав Владимира. Она забыла, что надо дышать, это словно происходило не с ней. Девушка безучастно смотрела, не понимая произнесённых слов, как им связали запястья шёлковой лентой, привязывая жену к мужу. Вокруг них трижды обнесли чашу со священным огнем, потом что-то спросили, Владимир ответил и поднёс их связанные руки с пламени. Жаркие язычки принялись лизать алый шёлк, но он даже не обуглился. Жених поцеловал узелок на ленте, потом склонился к губам невесты. Последнее, что запомнила Анна, были отсветы пламени в тёмных глазах.

Она не теряла сознания, просто разум отключился, не в силах поверить в происходящее. Девушка пришла в себя от чужого дыхания на лице.
- Нет… - это слово остановило мужчину.
- «Нет» надо было говорить, когда нам связывали руки. – Владимир немного отодвинулся.
- Зачем ты это сделал?
- Чтобы забрать тебя себе. Теперь ты только моя. – он довольно улыбнулся.
- Нет. Над волчицей ты не властен. – Анна покачала головой.
- Разве? – в глазах насмешка, бровь делано-удивленно приподнята.
Сердце захолонуло от безысходности, если он захочет – запрёт, не пустит в лес. Она станет вдвойне несчастной за человека и за волчицу.
- Пообещай, что будешь отпускать её, и… я сделаю, что захочешь. – она прикрыла глаза.
- Не волнуйся, я не обижу ни ее, ни тебя. – Владимир ласково провел пальцем по розовым губам девушки.

Анна испуганно застывала от почти невесомых прикосновений, Владимир раздевал её, расплетал волосы, прикасался губами и кончиками пальцев.
- Поцелуй меня. – попросил он, уложив её на кровать. Анна помедлила и неумело ткнулась губами в гладко выбритую щеку. Он тихо засмеялся и прижался к её рту приоткрытыми губами.
Скоро ей стало жарко от его поцелуев и ласк, так жарко, что не хватало воздуха. Перед глазами всё плыло и кружилось, и горячечный шёпот Владимира только добавлял происходящему иллюзорности.
- Моя… моя Анечка…
Её тихий, почти неслышный, стон наслаждения, утонул в поцелуе, смешался с жарким дыханием мужчины, владеющим её телом.
- Моя… - повторил Владимир, крепче сжимая жену в объятьях.

На третий день новолуния они вернулись в поместье. Иван Иванович всегда очень скупо выражал чувства, и этот раз не стал исключением. Он улыбнулся Анне и сдержанно обнял сына.
Буквально через неделю девушке в первый раз стало плохо. Варя жарила рыбу, и вкусный аромат золотистой корочки стоял на весь дом, но у Анны от этого запаха тяжелый комок двинулся от желудка к горлу. Она опрометью кинулась на улицу, прихватив с кресла шаль. Владимир вышел следом и заботливо поддержал жену.
- Что с тобой?
- Не знаю. – Анна стеснялась при нём сплюнуть густую горькую слюну.
- Я сейчас принесу воды. – он ушёл, и девушка освободилась от мешающего комка во рту.
После глотка воды стало немного легче, и она благодарно улыбнулась мужчине.
- Вернёмся в дом? – Владимир предложил ей руку, но она испуганно замотала головой.
- Нет, я не хочу.
- Так ты замёрзнешь. – он снова сходил в дом и вернулся с Аниной шубкой. – Когда вернёмся, дом уже проветрят.
Он сжал чуть дрожащие пальчики и потянул девушку в сторону заснеженного парка.

От прислуги не укрылось недомогание молодой баронессы, которая ела теперь исключительно тонкие сухие лепешки и пила травяной отвар. Варвара жалостливо охала, замечая, что с каждым днём Анна становилась всё прозрачнее.
Иван Иванович при первом же удобном случае поговорил с сыном.
- Володя… а по ночам она тоже ничего не ест?
- Напротив, волчица весела и игрива. Я охочусь каждый день. Но днём… она не может. Мне так жаль её, папа. Я не знаю, что делать. – Владимир бессильно сжал кулаки.
- Надейся, что твой волчонок появится, когда взойдёт луна. Днём Анна не справится. – глухо выговорил барон и потрепал сына по плечу. Ответом ему был тяжёлый вздох.

Анне было плохо не только из-за постоянной тошноты. Чуткий слух исправно доносил обрывки разговоров прислуги.
- Барон то небось не знает, что с прибытком жёнушку взял. – от глумливого шёпота девушка поёжилась и привычно приказала себе не реветь. Еще не хватало, чтобы Владимир заметил покрасневшие глаза. Сильные руки сжали её плечи, муж по обыкновению подошёл совершенно бесшумно. Он развернул Анну к себе и внимательно посмотрел на неё.
- Мы немедленно уезжаем. – сказал Владимир, прижимая жену к груди, и она с облегчением расслабилась.
Неожиданной радостью для Анны было узнать, что Варя будет жить с ними.

В сторожке Анна ожила. Они с Владимиром много гуляли, и еще он теперь знал, как возбудить у девушки аппетит. После поцелуев и ласк она куда охотнее соглашалась хоть немного поесть. Все же в большом доме днём было слишком людно, и ещё он знал, что отец прекрасно слышит, и Владимиру было не по себе в спальне. В маленькой избушке они с Анной были совсем одни, если не считать Варвары, но она совершенно не нарушала их гармонию. На кухне постоянно что-то негромко шкворчало, кипело, звенело, Варя старалась баловать свою Анечку всякими вкусностями и искренне радовалась, видя румянец на щеках девушки.

По непонятной для Владимира причине, Анна с неудовольствием относилась к его вниманию к её растущему животу. Он не выпытывал и старался не огорчать жену, она сама завела разговор.
- Владимир… я должна тебе сказать… - Анна сидела на постели, замотавшись в одеяло, она стыдилась своей наготы. Хотя прошло всего три месяца, живот был уже довольно большой.
- О чём? – он склонил голову к плечу.
- Этот ребёнок… он не твой… - она с трудом сдержалась, чтобы не залезть под одеяло с головой.
- Я не знаю, с кем ты была до меня, но советую о нём забыть. – Владимир скрипнул зубами. – Хотя мне казалось, что ты всё время была одна.
- Его отец - не человек. – Анна покусывала губы, собираясь с духом. – Волк.
- Волк? Почему ты так думаешь? – мужчина сразу перестал злиться.
- Потому что в ночь перед свадьбой я узнала, что у моей волчицы есть друг. – она не смотрела на мужа.
- Ты говоришь так, словно ты и волчица не одно и то же. – нахмурился Владимир.
- Мы совсем чужие. Хотя я по ночам становлюсь волчицей, я её совсем не знаю. Я только догадываюсь о том, что с ней происходит. Раньше по утрам я всё время превращалась очень голодной, а теперь нет. И в ту ночь она была очень счастлива. – Анна тихонько вздохнула.
- Ты несчастна, Анна? Я недостаточно нежен и внимателен? – он придвинулся к ней.
- Ты… хороший… дело не в тебе. – глаза девушки стали грустными. – Во мне.
- Ну что же, раз так… постараюсь больше не докучать тебе. – Владимир оделся быстро, но без спешки, и оставил её одну.

Он не уехал совсем, но из тёмных глаз исчезло прежнее тепло. Владимир словно отгородился от жены прозрачной стеной из горного хрусталя, холодная предупредительность и вежливость вместо жарких объятий и ласк. Анна не показывала, что перемена в их отношениях тянущей болью отзывается в сердце. Варвара не вмешивалась, хотя и вздыхала тайком, одно радовало добрую женщину, что Анна больше не привередничала в еде. У девушки неожиданно проснулся прямо таки волчий аппетит.

Анна не знала чем себя занять, Варя ушла на рынок, а с Владимиром они уже давно не разговаривали запросто. Она подошла к окну и вздохнула, опять он машет топором, выбирая самые узловатые поленья. Снегопада давно не было, иначе бы барон с таким же остервенением махал лопатой. Хотя снегопада, наверное и не будет, ветер уже шепчет о близкой весне, от этого запаха кровь быстрее бежит по жилам, и хочется улыбаться. Только Анне не до улыбок, она не хотела признаваться себе, что скучает по прежнему Владимиру. Ей же было хорошо рядом с ним, но она сама оттолкнула его.
Крак! Топор вонзался в упругую древесину. Хрясь! От могучего удара полено раскалывалось на две части. Бум! Бум! Падали дрова на тонкую снежную корку. Владимир изрядно взмок, рубаха прилипла к разгоряченному телу. Намахаться топором так, чтобы заглушить все желания, выплеснуть свою горячность и нетерпение в эти удары, чтобы, когда Анна будет рядом, он мог сохранять спокойствие. Это было невыносимо – видеть её и не прикасаться, не целовать.
Собрав наколотые дрова в поленницу, Владимир вошёл в дом. Он надеялся, что жена еще отдыхает, но она шагнула навстречу.
- Хочешь, полью? – тихо предложила она.
- Хочу. – так же тихо ответил он.
Владимир снял рубаху и наклонился над тазом, прохладная вода потекла по спине, смывая пот. Анна смотрела, как прозрачная струйка разбивается, дробится мелкими каплями, превращается в тонкую пленку и течёт, лаская сильное поджарое тело. Она несмело протянула руку и погладила мужчину по спине. Он не вздрогнул, а медленно разогнулся и пристально посмотрел на жену. Мокрая ладошка заскользила по груди, вниз по тёмной полоске волос до ткани штанов.
Барон схватил Анну и впился поцелуем в маленький ротик, ребёнок обиженно толкнулся в животе, и Владимир ослабил хватку, но поцелуя не прервал. Он словно возмещал себе все дни воздержания, теперь стараясь получить всё и сразу. Когда Анна жалобно застонала, прося пощады, жадные губы прильнули к шее.
- Это вы что здесь устроили? Весь пол залили! – грозный голос Варвары заставил Владимира разжать руки. – А ну, брысь отсюда!
Барон нахально улыбнулся, подхватил жену на руки и, закрывая собой, унес в спальню. Мимо Вари он постарался проскочить поскорее, с неё станется шлёпнуть полотенцем пониже спины.

Ни Владимир, ни Анна не пытались ничего говорить, губы были заняты поцелуями. Они слишком соскучились, чтобы выяснять отношения. Потом она прижалась к тёплому боку мужа и заснула.
Владимир ласково перебирал шелковистые локоны спящей женщины, мысленно обещая, что не станет напоминать ей о недавнем охлаждении. Но и молить о любви он тоже не сможет. Пусть всё идёт, как идёт. Он всматривался в прелестное личико, стараясь понять, что тревожит его девочку, такую слабую и при этом такую сильную. Как жаль, что Анна совсем не помнит их игры при луне, но, кажется, она не одобряет чувств волчицы. Волк для неё страшный незнакомец, просто лесной зверь. А он… несмотря на все старания, её сердечко только-только начало отогреваться. Владимир вздохнул, что если Анна не сможет принять волчонка? Понять, что она его мать? Услышать роковой ответ было слишком страшно.

Волчица не понимала задумчивости друга, она рычала, теребила его и звала играть, а он вздыхал и лизал ей нос. Поняв, что волк сегодня не в духе, она свернулась в калачик у него под боком с намерением вздремнуть. Только у него настроение внезапно поменялось, он стал пихать её мордой и всячески не давал спать, но теперь волчице стало лень. Волк прыгал перед ней, а она негромко рычала, развалившись на снегу. Он все-таки уговорил подругу, и они бок о бок побежали в лес.

Владимир как мог старался не показывать своей тревоги, Анна переносила беременность все тяжелее. Несмотря на то, что она ела всё подряд, девушка все равно худела, ключицы выпирали так, что грозили прорвать кожу, а большой живот казался непосильной ношей. Волчице было намного легче, она почти не отяжелела, бока только немного округлились. Он с ужасом ждал предстоящего новолуния, отчаянно гоня мрачные мысли.
После обеда Анна по образовавшейся привычке прилегла вздремнуть, стараясь не обращать внимания на слабую боль внизу живота. У неё уже несколько дней тянуло спину, и побаливал живот, но она не жаловалась, Владимир без того ходил как в воду опущенный, сверля её тревожным взглядом, а если и целовал, то едва прикасаясь губами. Анна посмотрела на свою худую руку и вздохнула, странно, что он вообще ложился рядом, она в зеркало лишний раз не смотрела, чтобы не расстраиваться еще больше.
Владимир оперся грудью на край кровати и стал тереться носом о её пальцы и целовать ладонь.
- Ты устала, Анечка, поспи. – он осторожно погладил жену по волосам. Она слабо улыбнулась и закрыла глаза, непроизвольно поглаживая живот.
- Аня, больно? – в голосе барона Анна уловила панические нотки.
- Немного. – улыбка была виноватой. – Обними меня, пожалуйста.
Он лег у неё за спиной и бережно прижал к себе женщину.
- Ты потерпи, Анечка, луна уже скоро взойдёт.
- Почему ты так говоришь? – она смогла повернуть только голову.
- Потому что не хочу потерять тебя. Волчицей у тебя будет больше сил. – он помог ей перевернуться и принялся лихорадочно покрывать поцелуями её лицо.
- Владимир… спасибо… - она слабо, но решительно уперлась руками в его грудь. – Теперь я справлюсь. Надеюсь, волчица не убежит.
- Не убежит. – Владимир вымученно улыбнулся.
- Да, ты же оборотень… ты сможешь её удержать… я всё время об этом забываю… Только, как же тот волк? Ты знаешь его? – Анна вдруг охнула от долгого спазма и зажмурилась, пережидая.
- Анечка! – он взял девушку на руки и стал покачивать, уговаривая потерпеть еще немного. Барон чувствовал, как зов луны становится всё сильнее, и скоро у него на коленях лежала белая волчица. Она попробовала зарычать и укусить его за руку, но его ответное рычание заставило волчицу виновато опустить голову.

Все же Анна потеряла слишком много сил днём, волчица откусила пуповину, вылизала новорожденного слепого волчонка и устало уронила голову. Малыш, поскуливая, тыкался мордочкой, ища сосок. Владимир осторожно направил его и улыбнулся, когда тот нашёл искомое и засопел от усердия. Наевшись, волчонок привалился к мохнатому боку матери и затих. Только тогда Владимир взял его на руки, тут же у него в ладонях волчонок превратился в младенца. Барон прижал сына к груди и ласково погладил волчицу по голове.
Малыш недовольно засучил ручками и ножками и захныкал, Владимир положил его к матери, и тот уже волчонком снова вцепился в материнский сосок, волчица даже не проснулась. Чёрный волк осторожно лизнул усталую подругу и прилёг рядом.

Утром Анна разглядывала ребёнка, осторожно гладила крохотные кулачки и маленькие ступни. Варвара утирала счастливые слёзы, хлопоча вокруг матери и младенца, приговаривая, до чего же он похож на молодого барона, а Владимир прямо таки раздувался от гордости.

Анна вставала с трудом, кружилась голова, в теле прочно поселилась вялая слабость. Хорошо, что Владимир всегда был рядом, его сильные руки не позволяли ей не то что упасть, а даже коснуться пола.

Волчица пристально следила за мужчиной, присутствие человека изрядно её раздражало. Чёрного друга не было не видно и не слышно, только этот… кормил её и пытался гладить, но она неизменно показывала зубы, предупреждая, что добром эти попытки не кончатся. И конечно же она не позволяла человеку прикоснуться к детёнышу. Они уже которую ночь играли в гляделки. Волчица глотала предложенное мясо, не спуская с него глаз, но не успела увернуться от коварно брошенной петли. Кожаный ремешок захлестнул горло, её оттащило в сторону, и человек взял на руки волчонка. Волчица с рычанием рвалась на привязи, стараясь дотянуться до обидчика даже сквозь темноту удушья.

- Аня, да что же ты делаешь! – Владимир положил ребенка на кровать и торопливо освободил волчицу из петли. Как Анна отказывалась от волка, так же её ночная ипостась отказывалась принимать его человеком. Эта неприязнь крайне задевала самолюбие барона, хотя он не хотел этого признавать. Именно поэтому он упорно не превращался, стараясь, чтобы волчица привыкла к нему и подпустила к детёнышу. Теперь он казнил себя, что потерял терпение и попытался добиться своего силой.

Она тихо заскулила, ища взглядом волчонка, горло немного побаливало, но тревога за детёныша была сильнее даже страха смерти. Волчонок обнаружился совсем рядом, на высоком ложе, она осторожно отнесла его в угол, который уже привыкла считать своим. Двуногого мучителя не было видно, и волчица принялась вылизывать сыночка. Чуткие уши вздрогнули, заслышав цоканье когтей по деревянному полу, она лизнула волчонка еще раз и утолкала его мордой за себя. Увидев её грозный оскал, чёрный волк незамедлительно прижался брюхом к полу и виновато растопырил уши.
- Уходи! – зарычала она.
- Почему? – он не двигался, заискивающе глядя на неё.
- Тебя не было, когда ты был мне нужен. – волчица сердито фыркнула.
Волк виновато заскулил и подполз на шаг.
- Прости. Я теперь всегда буду рядом. Обещаю. – он чуть приподнял голову, стараясь разглядеть волчонка.
- Я тебе не верю! – зеленые глаза гневно сверкнули. – Уходи!
Он подполз еще ближе и ухитрился лизнуть сердитую недотрогу в морду, она зарычала громче и укусила волка, отгоняя. Волчонок заскулил, требуя внимания, и волчица тут же повернулась к нему. Чёрный хитрец совершил сложный маневр и торопливо облизал маленькую мордочку сына и нос подруги. Она обиженно отпихнула его, но он пролез с другой стороны.
- Он такой замечательный!
Волчица искоса посмотрела на него и позволила полизать и осторожно потыкать носом волчонка. Потом волк стал облизывать её, бодать лбом и состраивать умильную морду в ответ на недовольное рычание. В конце концов, она его простила и положила голову ему на шею. Волчонок уже давно видел десятый сон, не обращая внимания на возню родителей.


Анна открыла глаза, счастливо улыбаясь. Сыночек мирно спал у груди. Она приподнялась, спустила ноги с кровати и замерла, практически не дыша. Всего в шаге от её ноги спал громадный чёрный волк. Анна перекинула сорочку через руку, взяла ребёнка и, стараясь ступать бесшумно, по стеночке обошла спящего зверя. Волк вдруг открыл глаза и поднял голову. Испугавшись больше за ребёнка, Анна закричала, к её голосу тут же присоединился ор малыша. Волк от неожиданности нырнул под кровать, и девушка выскочила за дверь. Приперев дверь поленцем, Анна побежала на кухню.
В дверях её едва не сбила Варвара, бросившаяся на выручку.
- Что случилось? – встревожено спросила женщина, забирая кричащего младенца. У неё на руках малыш на удивление быстро затих.
- Ох, Варя… там волк… я так испугалась… - Анна торопливо натянула сорочку. – А где Владимир?
- Не видала еще с утра. Ути мой маленький. – умилялась Варвара спящему ребёнку, совершенно не обращая внимания на слова девушки.
- Варя, ты меня слышишь? Там волк!
- Ну волк. Что мы волков не видели, да, мой сладкий? При Владимире Ивановиче они озорничать не посмеют. – она покачивала малыша.
- Ох… - Анна вдруг побледнела. – Владимир же может его увидеть…
Девушка побежала обратно.
В комнате было пусто, окно открыто настежь, ветерок лениво трепет занавеску. Она присела на постель и с облегчением вздохнула. Неизвестно, что бы сказал Владимир, и что бы сделал. Это ведь друг её волчицы, как она сразу не догадалась. С чего бы ещё лесному зверю быть в доме. Хорошо, что он догадался убежать.
Только она об этом подумала, как чужой взгляд заставил её поднять голову. Волк стоял прямо в дверях и не сводил с девушки глаз. Анна сидела, не шевелясь, а волк медленно скользил к ней. Крохотные шаги его были совершенно бесшумны. Он подходил всё ближе, Анна нащупала подушку и швырнула ему в морду, надеясь отвлечь. Волк неуловимо мотнул головой, щелкнул зубами, и перья разлетелись по всей комнате.
Девушка похолодела, это был конец. От ЭТОГО зверя не скроется ни одна добыча. Она безотчетно свернулась в комочек, туго прижав коленки к груди и уткнувшись в них лицом. Волк подошёл вплотную, но нападать не спешил. Он принялся обнюхивать её волосы, руки, в его ворчании не было угрозы. Горячий шёлковый язык коснулся запястья, а стоило Анне приподнять голову, как он лизнул её в лицо.
- Ты узнал меня? – удивилась она. Волк запрыгал рядом, как ручной щенок.
- Тебе нужно уйти. Приходи ночью, она будет здесь.– Анна почесала ему шею и подтолкнула к окну. - Она любит тебя.
Прямо у нее на глазах волк превратился в человека, и Владимир, сидя на полу, спросил.
- А ты? Ты любишь, Анечка?
- Так это был ты? – от возмущения перехватило дыхание. – Ты? И ты молчал!
- Аня… - он прижался к её ногам.
- Отпусти! – она попыталась вырваться, но мужчина увлёк её на кровать. Он жмурился от ударов маленьких кулачков, но не ослаблял рук.
- Прости… - покаянно вздохнул он, когда Анна выдохлась.
- Почему ты молчал? Почему не сказал, что ты тот самый волк? – она едва не плакала.
- Я думал, что он тебе не нравится. А меня ты боялась.
- Скажи мне честно, Владимир, зачем ты всё это затеял? Для чего? Только не говори, что ты меня любишь.
- Я же женился на тебе, разве этого недостаточно?
- Из-за волчонка? Пожалел полукровку. – в словах Анны было столько яда, что Владимир разозлился.
- Видимо, зря? – холодно осведомился он.
- Лучше презрение, чем жалость! – она со всей силы отпихнула его и вскочила.
- Жалость? – мужчина снова сгрёб её в охапку. – Ты называешь это жалостью?
Его ладонь легла на гневно вздымающуюся грудь, пальцы чуть сжались, лаская и дразня.
- Думаешь, я тебя всего лишь жалею? – вкрадчиво шептал он, обжигая дыханием гладкую кожу шеи. – Неужели ты еще не поняла, насколько нужна мне?
- Нужна? Для э т о г о? – Анна едва ли не возненавидела своё тело, с готовностью откликнувшееся на сладкие прикосновения.
- Какая же ты упрямая, любовь моя. – вдруг засмеялся Владимир. – И для этого тоже. Я люблю тебя, глупенькая.
- Любишь? Нет, я не верю… Ты столько молчал… - она старалась усмирить бешено заходящееся от счастья сердце.
- Но ты ведь до сих пор молчишь. – ласково укорил её он, нежно целуя ушко.
- А что ты хочешь услышать?
- Ты любишь меня? – он ощутимо напрягся. Анна молчала. – Ну скажи, ты любишь меня?
Она посмотрела ему в глаза и тут же отвела взгляд, испугавшись непонятно чего.
- Мне казалось, ты давно знаешь. – прошептала она.
- Знаю что? – Владимир заставил её посмотреть на него.
- Что я тебя люблю. – еще тише сказала девушка и затаила дыхание.
- Если бы ты только знала, как я мечтал услышать эти слова. – он крепко обнял жену и зарылся лицом в её пушистые волосы. – Анечка…
Она счастливо зажмурилась и обвила руками его шею.


Конец.