Утлая лодчонка проваливалась между огромными кобальтово-черными водяными горбами, расчерченными белыми паутинками пены, и снова взбиралась вверх. Море забавлялось с интересной игрушкой, захлестывая лодочку пенными гребнями, подкидывая, грозя перевернуть. Забияка ветер присоединился к приятелю, трепя старенький парус с такой силой, что мачта скрипела и потрескивала. Низкие темные тучи затянули небо, набухая дождем, грозовые зарницы освещали море и небо короткими вспышками, грохот грома раскатисто хохотал в небесах.
Анна уже перестала сопротивляться. Будь, что будет. У нее больше не было сил. Лучше смерть в морских водах, чем ненавистный брак. Воспитатель даже не спросил ее, хочет ли она замуж за князя Репнина, он просто сказал ей - Ты выйдешь за него. - Вот и все. Ее судьба была решена. Сколько Анна плакала в подушку, сколько просила отменить эту свадьбу, но никто ее не понимал. Никто. Все считали, что ей сказочно повезло - красивый, богатый человек хочет, чтобы она стала его женой. А она не хотела. Благородный воспитанный князь не вызывал у нее ничего, кроме холодной вежливости. Прикосновение его рук и губ оставляли ее равнодушной. Нет, вовсе не о такой жизни она мечтала. Не нужны ей были богатство и титул, ей нужна была любовь. Сумасшедшая и бесконечная, которую не купить дорогими подарками, не завоевать милым обхождением. Она приходит, ослепляя, как эти далекие молнии, заполняет душу, выжигая все ненужное, наносное, оставляя только чистое незамутненное счастье.
Мачта не выдержала и с треском обломилась. Анна сжалась в комочек, поплотнее завернувшись в драный плед, единственную вещь, которую ей удалось взять, чтобы не хватилась строгая домоправительница. Набрякшие тучи прорвались потоком ледяной воды. Одна вода снизу, сверху, со всех сторон. Она заливала лицо, мешала вдохнуть. Девушка тонула в струях дождя. Вода неумолимо прибывала, но легкая лодочка все еще держалась на плаву, стараясь спасти свою маленькую хозяйку. Море, рассвирепев, лупило по непокорной посудине солеными руками, рассыпавшимися тяжелыми каплями при ударе о борта, но пока не могло забрать игрушку себе. Анна давно уже промокла с ног до головы, все, на что ей доставало сил - это стараться не вывалиться из лодки. Молния ударила так близко, что глаза на некоторое время ослепли от яркой вспышки, гром хлопнул по ушам, отзываясь в груди гулким барабанным боем.
Когда Анна снова обрела способность видеть, сердце едва не остановилось от ужаса. Прямо к ней, легко разрезая волны, шел корабль. На палубе не метались матросы, убирая снасти, паруса стояли так, словно ветер был попутным. Будто и не было этого мокрого ада вокруг, словно и не лился, бурля и вскипая, дождь с неба, не ярилось море, не бесился ветер. В ватной тишине Анна видела плавные обводы корпуса приближающегося корабля, ряд пушек по борту, гордо вздернутый нос. Он шел сквозь огромные волны, как горячий нож сквозь масло, вода словно расступалась перед ним. На палубе находился всего один человек. Высокий темноволосый мужчина печально смотрел на нее, неуловимо улыбаясь. Маленькую лодочку подняло на самую вершину водяной горы, увенчанную пенным гребнем и понесло прямо к кораблю. Море с размаху шарахнуло надоевшую игрушку о серебристый борт, лодка рассыпалась бесполезными деревяшками, а девушку швырнуло прямо в руки молодого человека.
Анна неуверенно подняла голову, встретившись с незнакомцем глазами. И пришло, накатило все, о чем она мечтала долгими бессонными ночами, мучаясь от внутренней неудовлетворенности. Порой от душевной пустоты хотелось выть на холодную луну, безразлично плывущую в черном бархатном небе, светящемся яркими проколами звезд. Та самая долгожданная молния пронзила ее, свернувшись в груди горячим упругим комком.
Ни одной капли дождя не упало на палубу странного корабля, только потоки воды с платья нечаянной гостьи оставили маленькие лужицы, которые быстро исчезли. В кольце мужских рук было тепло и спокойно, Анна даже на миг забыла, что вокруг бушует шторм.
Еще одна буря. Сколько их было. Сколько их еще будет. Но даже самый страшный шторм не мог захлестнуть палубу его корабля. Это было его наказанием за гордыню - не мочь победить непокорную стихию в честной битве. Никогда ему больше не почувствовать того восторга, который охватывает после бури, когда казалось, что в этот раз точно все, конец. Сейчас же море стелится ровной дорогой, а ему так хочется схватки, работы до полусмерти, ощущения опасности и приближающегося неотвратимого конца. Его проклятый корабль послушно несет его в самое сердце урагана, но море ничего не может сделать с ним. И ему никогда не пристать к берегу. Никогда больше он не почувствует под ногами твердую землю, палуба корабля его удел.
Самонадеянно бросив в лицо колдунье дерзкие слова, он не знал, что они окажутся пророческими.
- Мне ничего не нужно, кроме моря!
Она коварно усмехнулась, сверкнув зелеными кошачьими глазами. - Что ж будь по-твоему. Море отныне будет принадлежать тебе, но взамен ты будешь принадлежать ему. Будь ты проклят, Владимир Корф! Я любила тебя. А ты лишь играл моими чувствами. Теперь ты будешь искать свою любовь в море. Если твое сердце вообще способно любить. - Она прикрыла глаза, - В самом сердце бури ты найдешь ее, но горе тебе, если она будет взаимной. Как только ты познаешь вкус ее любви, ты лишишься власти над морем, так что выбор будет не из легких.
Он тогда просто рассмеялся ей в лицо и поднялся на палубу своего корабля. Сколько раз он потом видел в своих снах ее длинные черные волосы, отливающие на солнце синевой, прищуренные глаза, горящие зеленым огнем сквозь смоляные ресницы, пухлый коралловый рот, беззвучно выговаривающий слова заклятья, длинные белые пальцы с кроваво-красными ногтями, сплетенные в неведомом жесте над головой. На корабль опустилось серебристое облако, укутав его, скрывая от чужих глаз. Корабль отошел от пристани с одним лишь капитаном на борту и отправился в свое бесконечное плавание. Запасы воды и провизии пополнялись неведомым образом, по его желанию в трюмах появлялись любые товары, но для чего все это изобилие, если его не с кем разделить. У него теперь было все, кроме свободы.
Отчего же так щемит сердце и горит в груди? Как больно чувствовать этот яростный огонь, знать, что если разожмешь руки и выпустишь тоненькое живое тело - немедленно умрешь от невозможности дышать. Ее глаза, как спокойная морская гладь, пронизанная лучами солнца, хочется купаться в их сиянии, розовые полуоткрытые губы манят утонуть в поцелуе, провести языком по жемчугу зубов, ощутить сладость ее рта. Ее кожа солона от морской воды и слез, светлые волосы спутались и намокли, но все равно она была прекрасна.
Лица медленно сближались, твердые обветренные губы коснулись нежных и мягких, пальцы зарылись в длинные мокрые волосы, придерживая прелестное личико. Он целовал девушку исступленно и страстно, чувствуя вкус морской соли на своих губах. Он хотел только одного, чтобы она навсегда осталась с ним.
Разомкнув губы, слившиеся в безумном поцелуе, он поинтересовался именем девушки так странно очутившейся у него в гостях.
-- Анна, - услышал он нежный голос и снова утонул в бирюзовых глазах. С трудом разжав руки, провел ее в каюту, предоставив все необходимое. Когда вернулся, Анна уже спала.
Спящая девушка была прекрасна. Смыв соль и пережитые тревоги она заснула на кушетке у него в каюте. Его рубашка была ей велика, но пока у него на корабле не было женских вещей. Белоснежная ткань оттеняла ее юность и беззащитность, золотые волосы шелковым дождем сверкали на красном бархате в мягком мерцании свечей, маленькие пальчики на ножках беспокойно шевельнулись во сне. Владимир бережно укрыл ее пледом.
Анна открыла глаза, ее спаситель сидел рядом и смотрел на нее. Встретившись с ней глазами, он улыбнулся и ласково погладил ее по руке. Тоненькие пальчики сплелись в его пальцами и утонули в его ладони. Мелодичный голос пропел его имя.
- Владимир, я не успела сказать вам спасибо.
- Не стоит благодарности. - улыбнулся он.
Он с первого взгляда понял, что она - та самая, кого он искал столько лет, веков, а может и жизней. Проклятье все же настигло его в образе прекрасной девушки, но он ни о чем не жалел. Как никчемна и пуста была его жизнь до встречи с ней. Пусть он лишится всего, если узнает ее любовь, но он будет счастлив. Ведь теперь он знает ради чего жил все это время.
Они смотрели друг на друга и взгляды говорили больше, чем слова. Анна решилась нарушить молчание.
- Я слышала легенду о проклятом капитане, который ищет свою любовь в штормовом море.
- Неужели это стало легендой? - улыбнулся Владимир.
- Да, это старинная грустная баллада, ее давно поют менестрели.
- Не стоит верить всему, о чем говорят песни. - он ласково сжал узкую ладошку.
-- Но ведь это правда. - возразила она. - А я не хочу, чтобы капитан погиб, едва познав настоящую любовь.
- Даже если это и так, то он умрет счастливым. - Владимир рассматривал прозрачную кожу, нежно-розовые ноготки на маленьких пальчиках, проводил пальцем вдоль синеватых жилок, струящихся на тонких запястьях. Анна не сводила глаз с его лица, любуясь карими глазами в обрамлении пушистых ресниц, вспоминая поцелуи этих четко очерченных губ, мечтая распустить темные волосы, забранные в хвост. И снова молчание еще больше сблизило их, кожаный шнурок змейкой скользнул на пол, темные волосы смешались со светлыми, губы сомкнулись и два сердца застучали в унисон. Легкий вздох разочарования невольно сорвался с нежных губ, когда поцелуй прервался.
- Хочешь посмотреть, как восходит солнце? - Владимир дождался согласного кивка и поднял девушку на руки.
Море угомонилось, ветер, устав, вяло щекотал пенные барашки, вскипающие на сине-зеленой поверхности, небо очистилось от туч и звезды ярко сверкали в чисто вымытой черно-синей вышине.
Анна зябко вздрогнула и теснее прижалась к Владимиру. Он улыбнулся и поцеловал ее в висок. Небольшой поворот головы и их глаза встретились, нежные руки оплели шею, притягивая его голову, губы соприкоснулись в невесомом поцелуе. Жаркая волна разливалась по телу от этого касания, губы прижимались все плотнее, перетекали друг в друга, руки скользили по телам, освобождая их от ненужной шелухи. Его руки плавили золото волос в мореных палубных досках, совершали нескончаемое путешествие по гибкому податливому телу, исследуя все его долы и впадины, задерживаясь на холмах грудей и спускаясь в долину живота с маленькой ямкой пупка, достигали заветной тайной пещерки и бережно раскрывали лепестки нежного цветка. Ее пальцы ныряли в темную воду его волос, порхали по гладкой коже широких плеч, проводили по груди и напряженной спине. Губы, расставаясь, шептали что-то бессвязное, понятное только им двоим и вскоре уже не было мужчины и женщины. Они стали одним целым, единым и неделимым, двигающимся в особом ритме под вечную музыку моря. Блаженство подняло их на вершину приливной волны и разлетелось пенными брызгами.
- Я люблю тебя… - шептал Владимир, склоняясь к розовым губам, проводя ладонью по атласной коже.
- Я люблю тебя… - эхом вторила ему Анна, лаская сильное тело, отдаваясь ему без остатка.
Море качало их на своих волнах, жесткие доски палубы были мягче пуховой перины, ветер овевал разгоряченные тела, подслушивая слова любви.
Корабль мягко засветился изнутри, обволакивая сиянием две сплетенные фигурки на палубе, бесследно растворяясь в рассветных лучах восходящего солнца.
Иногда, если хорошенько присмотреться, можно увидеть его в небе, продолжающим свое плаванье, а на палубе все так же слились в бесконечном упоенном поцелуе двое влюбленных, которые даже не заметили, что расстались с морем.
Конец.

Sugar Май-июнь 2005 года.