|
сказка - Почему ты плачешь, красавица? – раздался над головой ласковый голос. - Как же мне не плакать? Барин со свету меня сжить хочет! Велел плясать в наряде непотребном! Да, не только перед ним, а перед гостями всеми, перед князем моим ненаглядным! Как прознает он, что я обычная чернавка, отвернётся от меня! – златовласка ещё пуще слезами залилась. - Ну, полно, полно. Утри глазки ясные, нечего носом хлюпать. Так, что тут у меня… сковородка волшебная… не подойдёт, не тот случай, гребешок, тоже нет… Девица утёрла слёзы и недоверчиво смотрела на толстуху. - А ты кто и что здесь делаешь? - Как кто? Я фея! – толстуха подбоченилась. – Добрая фея! - Феи совсем не такие. - А какие? Эти тощие порхалки что ли? Да что они умеют?! А вот я… я всё могу! Хочешь, барину твоему так нафею сковородкой, враз забудет глупости приказывать? - Сковородкой? Не надо, пожалуй. Вот если бы… он передумал… отпустил меня, как его отец завещал. - Хорошо. Дам я тебе платочек волшебный. Кому на шею его накинешь, тот слугой твоим станет, что ни скажешь – всё выполнит. Но только один раз. - Он выполнит моё желание? Любое моё желание? - Ну как, любое. Что по силам, то выполнит. – фея кокетливо поправила косу.- Смотри же, не продешеви! - Не продешевлю! – пообещала девушка, прижимая к груди синий шёлк. - А ещё… дам я тебе зелье, чтобы ничего не бояться. – продолжила толстуха, протягивая ей бокал. Это зелье было красавице хорошо знакомо, барин пил его каждый вечер. Вот, значит, почему он такой смелый! Она отважно схватила бокал и залпом выпила. - Ой-ой! Горит как! – запрыгала, замахала ладошками, унимая огонь во рту. - Закуси, вот хлебушком! Ох, я дура, дура! – запричитала фея. - А, знаешь, правда, помогает. Я… не боюсь… уже… - красавица стала раздеваться. – Сейчас эти лоскутки надену, да как спляшу ему! Чтобы голову потерял! Чтобы на коленях передо мной стоял! Я ему… спляшу! Ой, спляшу! - Быстро что-то ты, девонька… поплыла. – тихо процедила фея, пятясь к двери. И громче: – Платок не забудь! - Спасибо! Не забуду! – пыхтела златовласка, застегивая тугой пояс на бёдрах. – Ну вот, я и готова! -Нечего ему видеть мою красоту раньше времени! – чуть позже решила она и замоталась в простыню. Музыкантов было почти не видно в тёмном углу, свечи плясали на столе в такт мелодичным аккордам. И девушка стала язычком пламени, порхающим по зале, обжигающим, опаляющим. И не к возлюбленному подошла она, а к хозяину жестокосердному, к нему на плечи лёг платок шёлковый, на его шее захлестнулся тугим узлом. Видно, соврала фея, не покорился он, плечи развернул до хруста, руки подлокотник стиснули, в глазах пламя адское, безумное. А красавица не сдаётся, дразнит телом гибким, манящим, да смотрит с вызовом, мол, ты гляди, гляди, а трогать не смей! Не стерпел барин, схватил её, утащил в свою горницу. И вышло всё по слову феи, на колени перед ней встал гордый барон, руки целовал. - Отпусти меня на волю! – попросила девица. – Отпусти! - Нет. – глаза шальные, пьяные. – Не отпущу. Не могу! Снял с шеи платок синий да накинул на плечи девичьи, прикрыл наряд бесстыдный. - Милая моя… никому тебя не отдам. Обнял красавицу, прижал к сердцу горячему. - Я люблю тебя, неужели ты не видишь? Хочу, чтобы ты была только моей! Белые плечики согрелись теплом ладоней сильных, шёлк синий стёк на пол, открывая сердцу любовь истинную. Ту, что всегда жила в сердечке девичьем. К барину несносному, невыносимому! И не хотела, а любила, таясь от всех, а пуще всего от себя. - Ну, что голубки мои, всё хорошо теперь? – фея приосанилась посреди комнаты и повела пышными плечами. - Да, теперь мы сами разберёмся. – барон метнул в неё сердитый взгляд, не отпуская красавицу, прильнувшую к его груди. - Разберётесь, ну и славно. А платочек я приберу, может ещё пригодится. – она с кряхтением подняла с пола тонкий шёлк. – Да и вас не оставлю, мало ли что. Поселюсь на кухне, буду вас пирогами кормить! С капустой! Вот и сказочке конец, а кто слушал - молодец! Всё, что было дальше – чистая правда. |